Неизбежный финал

— Если будут вопросы, — говорю я и значительно подчеркиваю: — если будут… можешь рассказывать то же, что и мне. Иначе начнутся догадки, переходящие в домыслы, и в конце концов из мухи сделают слона.

Супруги Грама выходят и закрывают дверь. Я остаюсь один в чужой квартире и чувствую себя неловко среди чужих вещей… Телефон стоит на столике возле телевизора. Звоню командиру части. Он нетерпеливо выслушивает мой доклад и недовольно говорит:

— Вот, пожалуйста, попробуй сохрани теперь звание лучшей части…

Следующий звонок — начальнику отдела контрразведки дивизии. Он еще на службе. Из груди его вырываются хрипы, вызванные длительным курением и нетерпением. Под конец он говорит:

— Та-ак, Фэникэ… Давай-ка подумаем, могла ли куда-нибудь уйти пешком Роксана Владу? Только до железнодорожной станции, чтобы сесть на поезд, верно? До станции пятнадцать минут ходу… Куда еще? На вокзал в Н.? Но туда не так-то просто добраться пешком. Тем более что автобус она уже не застала бы. Правильно я рассуждаю? Значит, единственное, что она могла сделать, это выйти на шоссе и остановить какую-нибудь машину. Какой водитель не остановится, чтобы подбросить такую симпатичную женщину? Что ты скажешь?

Что я скажу? Первое, что я вам мог бы сказать, товарищ полковник, так это то, что нечего нам совать нос в их семейные дрязги… Пусть этим занимаются те, кому положено.

— Ну, что молчишь, Фэникэ?

Стимулируемый воображением полковника, я напрягаюсь, чтобы представить себе путь Роксаны Владу до шоссе и оттуда дальше… Ясно одно: куда бы она ни делась, ее должен был кто-нибудь заметить…

— Может быть, на шоссе ее ждала машина?

— Ага, видишь?! А если сам Владу за ней приехал?!

— Товарищ полковник, разрешите мне кое-что уточнить, — предлагаю я, осененный внезапным предположением.

— Разрешаю. Только оставь кого-нибудь в квартире Владу, чтобы посидели у телефона — вдруг кто позвонит… И если до завтрашнего дня от Владу не поступит никаких сигналов, я объявлю розыск… Очень опасаюсь, товарищ майор, что на нашем горизонте вырисовывается дезертирство. Нужно смотреть правде в глаза и быть морально готовыми к весьма неприятным событиям.

Легко сказать «быть готовым»! Какой позор падет на часть!

НЕ ОДИН СЮРПРИЗ, А ЦЕЛЫХ ДВА

Полковник Мареш произнес в нашей телефонной беседе слово, которое режет слух любого кадрового офицера: дезертирство. Связать поступки летчика Михая Владу с чем-то таким представляется мне полным абсурдом. И тем не менее ничем не объяснимое отсутствие Владу на военной службе автоматически подводит его под соответствующую статью закона. Командование части должно всегда знать, где находится тот или иной офицер. Вопреки очевидным фактам я не могу смириться с мыслью, что Владу нарушил присягу и забыл, каковы могут быть последствия.

Поглощенный своими мыслями, я, конечно, не иду домой на обед. До обеда ли тут? Обычно в таких ситуациях Мария, моя жена, до такой степени чувствует, где я и чем занят — как будто у нее в кухне радар, фиксирующий все мои передвижения, — что объяснять ей по телефону причину моего опоздания нет никакой необходимости. Кроме того, есть мне совсем не хочется.

Прежде чем произвести разведку на местности, я вынужден еще раз прибегнуть к помощи супругов Грама. Назвался груздем… Я имею в виду, конечно, Лику Грама. Если зазвонит телефон, то было бы лучше, чтобы ответила подруга Роксаны, которую она сама и оставила в доме.

Лика и на этот раз готова прийти мне на помощь.

— Если ты сейчас не занят, можешь посидеть вместе с ней, — говорю я заодно и лейтенанту Грама. — Только по телефону пусть она отвечает.

Да, это идея что надо. На них можно положиться, а я смогу со спокойной душой отправиться на разведку. Примерно в течение часа я расспрашивал жителей нашего городка, чтобы проверить гипотезу полковника Мареша. И вот результаты в хронологическом порядке.