Неизбежный финал

Из кармана кителя на свет божий появляются два миниатюрных микрофона. У Диникэ не выдерживают нервы, и он спрашивает сдавленным голосом:

— Что это?

— Ваша сестра была права! Она случайно обнаружила, что муж ведет преступную деятельность: это миниатюрные микрофоны… японского изготовления… Владу зашил их в углах лацканов, под петлицами.

Майор по-хозяйски раскладывает на письменном столе китель, микрофоны, сберкнижку.

— Господи! — безнадежно шепчет Диникэ. — Владу был шпионом?! Нет, нет, не могу в это поверить!.. Хотя понимаю, что эти предметы доказывают его виновность… Боже…

Нужно сказать, что даже на меня этот парад-алле производит впечатление.

— Мы нашли даже кое-что… кое-что из вещей, принадлежащих вам.

— Мне?! — немедленно и в крайнем изумлении реагирует Диникэ. — Книги, может быть…

— Нет-нет, это открытка из Гамбурга.

Лучиан Визиру протягивает ему открытку и занимает свое место за письменным столом. В мою сторону он даже не смотрит. Полностью игнорирует меня. Как будто меня вообще здесь нет. При виде открытки на лице брата Роксаны появляется грустная, покорная улыбка. Не дожидаясь вопроса, он говорит:

— Да, это моя открытка… Я читал какой-то роман — уж не помню, что именно, — и открытку использовал вместо закладки. Я его не успел дочитать, Роксана взяла книгу себе примерно месяц назад, а то и раньше. Они тогда приезжали ко мне вместе с Владу.

— Если хотите, можете забрать свою книгу.

Интересно, получил ли Визиру ответ из управления порта? Почему он мне ничего не сказал? «Ну и черт с тобой», — думаю я, переключая свое внимание на Диникэ, который продолжает говорить:

— Я бы хотел, если это возможно, получить в свое распоряжение все вещи, оставшиеся после сестры!

— Конечно. Закон вам дает такое право, — успокаивающе кивает Визиру, а поскольку Диникэ уже положил открытку на стол, майор берет ее в руки, восхищенно любуется ночной иллюминацией Гамбурга, после чего все с тем же восхищением переворачивает открытку, бросает мимолетный взгляд на текст и кладет обратно на стол. — Как это замечательно — путешествовать, своими глазами видеть мир! К сожалению, ни у меня, ни у моего коллеги, майора Атанасиу, — в этот момент он даже не удостаивает меня взглядом, — не было возможности слишком часто выезжать за границу… Гамбург… Марсель… Касабланка… Порты, известные всему миру!

Диникэ улыбается второй раз за время сегодняшнего разговора — это короткая и горькая улыбка — и говорит:

— Для того чтобы их увидеть, нужно быть моряком, как Мирча Василою — мой друг детства.

— Жизнь моряка тоже нелегка… Днем и ночью у тебя перед глазами одно и то же — волны, небо и снова волны… Да, эта профессия полна опасностей и лишений… Мне нравится, как он написал о том, что не поддается обманному сверканию портовых огней. Он разбирается в жизненных противоречиях. Как хорошо он тут вот написал… — Визиру берет со стола открытку и читает: — «Порт и город живут тяжелой, трудовой жизнью… Во всех портах нас больше всего поражают социальные контрасты», — по лицу Визиру блуждает улыбка. — Эх, я тоже хотел бы увидеть социальные контрасты Гамбурга! А знаете почему? Потому что это один из городов, в котором в гитлеровские времена шеф военной контрразведки Канарис — вы слышали, наверное, об адмирале Канарисе? — организовал крупный центр шпионажа… У меня тоже есть маленькие профессиональные пристрастия.

Диникэ не находит, что сказать, и повторяет:

— Вам надо было стать моряком, как Мирча.