Мы поднимаем Диникэ — он тяжел, действительно как мешок с мукой. С трудом сажаем его обратно на стул. Майор похлопывает его по щекам. Диникэ начинает приходить в себя. Вот он открывает глаза и тупо смотрит куда-то мимо нас. Потом взгляд его делается осмысленным, Диникэ узнает нас, я лицо его искажается.
— Ну хватит играть, уважаемый! — восклицает майор Визиру. — Говорите, где Владу?
— В подвале… в моем доме в Дульчешти. На крышке люка стоит кухонный стол.
Десять минут спустя мы мчимся в машине в сторону Дульчешти. Лучиан Визиру, устало улыбаясь, объясняет мне свое странное поведение на допросе.
— Ты меня извини, летчик, так было надо. По двум причинам. Вчера, пока ты связывался со своей частью, чтобы получить необходимую информацию из Н., мы с майором Винтилэ проанализировали со всех сторон результаты нашего расследования. В это время, весьма кстати, пришел ответ на наш запрос из управления порта. Да, должен тебе сказать, что полковник Мареш был прав, предлагая нам проверить вещи, казалось бы, очевидные и не вызывающие подозрения. Ответ из управления порта показал нам, что Диникэ был самым активным образом замешан в событиях, происшедших в семье Владу. Далее, милиция, оперативно взявшись за дело, быстро установила, с кем Диникэ провел ночь на 14 октября. Вот так и появилась Николета Бружан, которая охотно дала свидетельские показания. Все эти материалы, подкрепленные содержимым твоей записки, которая появилась сегодня утром, привели нас к выводу о несомненной вине Матея Диникэ.
Лучиан Визиру делает паузу, чтобы бросить в рот ментоловую карамель.
— Ладно, хватит об этом. Лучше скажи, почему ты поставил меня в такие невыносимые условия?
— Ты же еще вчера готов был признать мой богатый опыт. А он в данном случае подсказывал, что нужно сделать именно так. Ты толковый офицер-контрразведчик и наверняка поймешь, что я тебе скажу. Буду откровенен: я опасался, что во время допроса ты не сможешь сдержаться. Если твое возмущение лицемерием Диникэ будет слишком велико, ты сорвешься и разрушишь всю структуру допроса.
— Ладно, майор, а почему ты мне не мог этого объяснить перед допросом? Я не такой уж дурак, а нервы… я все-таки летчик, а не только контрразведчик, уж как-нибудь сдержался бы, — мягко упрекаю я его.
— Была еще и другая причина, друг мой летчик. По моим расчетам, у нас наметился цейтнот. По всему получалось, что Владу находится где-то поблизости, на побережье, ты ведь тоже вначале так думал. Нужно было торопиться. Понял? Простил меня? Ну хватит дуться, скажи, что простил.
Я смотрю на него с восхищением. И со стыдом вспоминаю свои собственные мысли на его счет, когда увидел его утром.
— Ты всю ночь трудился?
— Вот это самое подходящее слово! Да, брат летчик, я всю ночь трудился.
Всю остальную дорогу до Дульчешти мы сидим молча, думая об одном и том же: жив ли еще Владу?
ПОКАЗАНИЯ МАТЕЯ ДИНИКЭ
(в сокращении)
«Еще летом 1977 года я принял предложение некоего Влада Вирджила Биндеа, уже более двадцати лет проживавшего за границей, передавать информацию военного, экономического и политического содержания. Он приехал к нам в страну сразу после землетрясения, чтобы провести отпуск на побережье. В тот год я работал в туристическом бюро в Мамайе, в гостинице «Жемчужина моря». Хотя Биндеа был на пятнадцать лет старше моей сестры, он начал за ней ухаживать. С согласия Роксаны я его поощрял, имея на то несколько причин… И я, и Роксана — мы оба рассчитывали любой ценой уехать из Румынии насовсем. Биндеа, казалось, понимал нас. Он расписывал нам жизнь на Западе, предупредил, что там без хорошей материальной базы и без моральной поддержки знакомых или друзей нам будет очень тяжело устроиться. Я ответил, что мы с Роксаной еще достаточно молоды и готовы пожертвовать чем угодно для того, чтобы однажды поселиться, например, в Вене — а там, на месте, разберемся. Биндеа поймал нас на этих словах «мы… молоды и готовы пожертвовать чем угодно». Он предложил нам свою помощь. Тогда же, летом 1977 года, он познакомил нас с Рудольфом Б., он же Мирча… немцем румынского происхождения, уехавшим в Германию в 1943-м или в 1944 году. Так началось наше сотрудничество с Мирчей, который предложил нам собирать информацию. Для нас это не составляло труда, поскольку мы много ездили по побережью и имели обширный круг знакомых и друзей.
Первые сведения, которые понадобились Рудольфу Б., касались порта в Констанце, проектов его реконструкции и модернизации. После этого он попросил собрать данные о некоторых заходящих в Констанцу военных кораблях не только социалистических, но и западных стран. Я заметил, что с каждым разом Мирче требовались все более обширные и разнообразные данные. Его интересовали, например, сведения о воинских частях в Добрудже и в других запретных зонах на побережье, как организована пограничная служба. Суммы, которые мы получали за эту информацию, переводились в один из банков Анкары. Мирча предоставил нам возможность это проверить. Весной 1978 года Роксана поехала в турпоездку в Турцию и вернулась оттуда окрыленная: в Анкаре она встретилась с Мирчей и с Биндеа. Вместе пошли в банк, где Роксана обнаружила наш валютный счет на 40 тысяч долларов — сумма огромная. Код счета: «Беатриче — Петрарка».
Михай Владу приехал на побережье как раз в то время, когда там находился Мирча. Узнав, что парень, влюбившийся в Роксану, — летчик, Мирча сразу же объяснил нам, как пригодилось бы для нашей будущей жизни на Западе то, что Роксана хотя бы год поживет в Н-ском гарнизоне. (…) После этого она может быстро развестись. Я не был сторонником этого плана. Роксана же его приняла. Думаю, после того как она увидела банковский счет в Анкаре, она была готова на что угодно. «Ведь мы теперь богаты, ты понимаешь или нет?!» — часто повторяла она мне. (…) Роксана несколько раз приезжала в гарнизон к Владу, когда Мирча был в Мамайе. (…)
Предосторожности ради Роксана встречалась с Рудольфом не в его комнате, а в моей, когда я был на службе. Роксана использовала и эти интимные отношения для того, чтобы увеличить наш банковский счет. На этих встречах она и передавала ему сведения о жизни гарнизона городка Н. (…)
ebooksa