Она бочком двинулась к выходу.
Старшая прислужница заметила это и перехватила ее.
– Куда собралась? – Женщина повернулась к своей хозяйке. – Госпожа Дина, она пытается сбежать!
Дина подняла глаза. В ее взгляде сквозило что-то непонятное, зловещее.
– Держите ее, не отпускайте. Она нам еще пригодится!
Дина поманила остальных. Женщины склонились друг к другу и зашептались. Видимо, слова госпожи поразили всех: одна из них тихо вскрикнула, зажав рот рукой.
Дина и одна из прислужниц закрыли лица покровами. Госпожа жестом велела служанке взять с собой сверток.
– Зачем тебе мой сын? – дрожащим голосом спросила девушка на кровати.
– Делай в точности так, как я говорю, Браха, и твой муж не откажется от тебя. Делай в точности так, как я говорю, и нас никто не станет ни в чем винить.
Дина зажгла небольшую масляную лампу и выскользнула наружу. Прислужница с сыном Брахи на руках последовала за ней.
Они бесшумно исчезли во тьме.
Зиссель чувствовала: должно произойти что-то ужасное. Она дернулась, пытаясь вырваться. Старшая прислужница даже не шелохнулась и со всего размаху влепила ей пощечину. Жена плетельщика вскрикнула и в страхе закрылась рукой, будто ударили ее.
Зиссель перестала вырываться и замерла, дрожа от потрясения.
Лидия спала. Менахем лежал рядом с ней.
Дина приподняла циновку и внимательно прислушалась.
До нее донеслось покойное дыхание спящих.
Она подняла лампу, и огонек осветил козу с козлятами. Уставшую, спящую женщину. Ребенка у нее под боком.
Дина откинула циновку и очень тихо прошептала что-то кому-то подле себя.
В дом вошла прислужница со свертком на руках.
Она подкралась к кровати, положила сверток между Лидией и Менахемом, подхватила Менахема и торопливо вышла из дома.