— Я привел… — признался Тансык.
— У нас плохих людей гонят. Но я тебя не стану гнать, живи и смотри, зачем мы приехали. Ты сам не знаешь, а говоришь другим: «Делают плохое дело»!
Тансыку стало стыдно, он несмело потрогал Елкина за руку и попросил:
— Не ругай, я все понял. Я пойду и скажу: «Ты хороший человек».
На базу еще больше зачастил народ. Придут, улыбаются.
— Зачем пришли? Кататься? — спросит Елкин. — Ладно. В первую очередь тех откатаем, кто не пробовал.
Набьется машина полным-полна: столетние бородачи и рядом женщины с сосунками, с целыми выводками. Визжат, хохочут от страха и радости. Редкий день автомобилю не приходилось делать выезды. Елкин охотно давал машину, но Дедов осуждал такие прогулки.
— Это разврат, — кипятился он. — Разбивать машину, тратить бензин ради того, что им забавно. Если они пожелают еще чего-нибудь…
— Например?
— Например получить машину, сломать ее, как детишки ломают дорогие игрушки, поглядеть, что там внутри.
— Этого не сделаю, это нецелесообразно.
— А то, что вы делаете, сообразно? Да никуда не годится! Я буду гнать всех в шею!
— Напрасно. Я прошу вас не делать этого, не пытаться даже…
— Но смысл?! Растолкуйте мне, какой смысл во всей этой забаве, какая польза?
— Агитация… Прекрасная агитация за строительство, за индустриализацию, за машину. Лучшее доказательство наших благих намерений… Я предпочту катать, чем оплачивать полдесятка пропагандистов, — и дешевле и полезней.
— Удивляюсь… Наше дело — строить, а не агитировать, — ворчал Дедов.
— И то и другое… Строить дорогу и строить людей…
Люди ехали на лошадях. Продукты, инструменты, палатки, постели везла машина. Вокруг нее постоянно крутились всадники, показывали шоферу серебряные монеты в 10, 15, 20, 50 копеек, даже рубли, и кричали:
— Давай! Давай!
Они вызывали его на состязание. Шофер был веселый парень, сперва он говорил, чтобы подальше убрали деньги, затем пускал машину на малую скорость. Всадники мигом обгоняли ее и начинали смеяться, улюлюкать. Тогда шофер добавлял скорость, начинал догонять и перегонять всадников. Они хлестали своих коней плетьми, подталкивали пятками, но шофер все нажимал, и машина уходила вперед. Шофер и Тансык смеялись над всадниками.