15 марта 1859 года.
Park-house. Fulham.
Воплощенное веселье, Радость в образе живом, Упоительное зелье, Жизнь в отливе огневом, Кипяток души игривой, Искры мыслей в море грез, Резвый блеск слезы шутливой И не в шутку смех до слез, Легкой песни вольный голос, Ум с мечтами заодно, Дума с хмелем, цвет и колос, И коронка, и зерно… В. Бенедиктов. 30 апреля 1857 года. Л. Мей вписал в альбом шутливый акростих:
ЗАГАДКА. (Людмиле Петровне Шелгуновой) Развязные, вполне живые разговоры, Язвительный намек и шуточка подчас, Блестящие, как сталь опущенная, взоры И мягкий голос ваш смущают бедных нас. Но угадайте, — что, поистине, у вас Очаровательно и сердце обольщает? В раздумье вы? так я шепну вам на ушко: Кто знает вкус мой, тем и угадать легко. А кто не знает, пусть посмотрит, угадает… 10 дек. 1857 г. Н. Некрасов написал в альбом Шелгуновой свои известные «Стихи».
Стихи, стихи, свидетели живые За мир пролитых слез! Родитесь вы в минуты роковые Душевных гроз И бьетесь о сердца людские, Как волны об утес. Спб. 21 февраля 1858 г. Это прекрасное стихотворение, помеченное в печати под 1862 г., как оказывается, было написано за четыре года до появления его в печати и для печати изменено в нем лишь начало первой строки: «Стихи мои!..»
Н. Огарев вписал в альбом четыре строки из своих монологов:
Чего хочу?.. Чего? О, так желаний много, Так к выходу их силе нужен путь, Что кажется порой — их внутренней тревогой Сожжется мозг и разорвется грудь… И затем ниже, на той же странице, его небольшое стихотворение под заглавием: «Женщине-медику».
Однообразье бальных зал Не раз ваш смех одушевленный Передо мною оживлял; Среди толпы пустой и сонной Невольно я стремился к вам, Как к свежей розе, приплетенной, В венке, к искусственным цветам. А. Майков. 6 февр. 1856. Мих. Шелгунов (старший сын Людм. Петр.) вписал в альбом следующее стихотворение:
Вперед, друзья, скорей за дело, Работы братской пробил час, В последний бой идите смело, Да не слабеет Вера в вас. В одну семью сомкнитесь дружно, Грудь с грудью и рука с рукой, Немало сил для дела нужно, А вы разделены враждой. Не слов, а дел настало время, Оставьте споры, шум пустой, На ниву брошенное семя Ростки пустило под землей… В полях зазеленели всходы, Нас урожай в грядущем ждет… Вперед на бой! В войне свободы Он жатвой пышною взойдет. 30 янв. 1883 г. «До свиданья моя добрая, хорошая! Спасибо Вам за Вашу приветливость, которая так согревала меня среди того тупоумия и бездушия, которыми я была окружена. Где бы я ни была, что бы со мной ни случилось, — одно воспоминание о Вас будет мне говорить, как надо любить всех униженных и оскорбленных, голодных и холодных. На борьбу за них я отдаю всю мою жизнь, свободу, личные радости, но если, несмотря на это, я не сумею ничего для них сделать, — не бросьте в меня слишком жестким словом: — желания много, но, быть может, не хватит уменья».
1873 г. января 18.
Калуга[35].
А. Дементьева. В альбоме, кроме того, встречаются стихотворения Ник. Гербеля, А. Плещеева, Вас. Курочкина и многих других писателей — русских и иностранных.
В альбоме Л. П. Шелгуновой я нашел еще два листочка, на одном из которых было написано стихотворение П. Л. Лавровым (дата 23 мая 1862 г.), а на другом рукою Некрасова были набросаны отрывки из стихотворения «Рыцарь на час». Оба эти стихотворения, по-видимому, не принадлежали к альбому, были лишь вложены в него. Стихотворение П. Лаврова не может быть сообщено здесь. Отрывки же из стихотворенья «Рыцарь на час» привожу буквально в том виде, как они записаны самим поэтом.
ИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ «РЫЦАРЬ НА ЧАС». …В эту ночь я хотел бы рыдать На могиле далекой, Где лежит моя бедная мать… В эту ночь со стыдом сознаю Бесполезно погибшую силу мою, И трудящийся бедный народ Предо мною с упреком идет, И на лицах его я читаю грозу И в душе подавить я стараюсь слезу. Да, теперь я к тебе бы воззвал, Бедный брат, угнетенный, скорбящий! И такою бы правдой звучал Голос мой, из души исходящей, В нем такая бы сила была, Что толпа бы за мною пошла… О мечты! о волшебная власть Возвышающей душу природы! Пламя юности, мужество, страсть И великое чувство свободы — Все в душе угнетенной моей Пробудилось… Но где же ты, сила?.. Завтра встану ягненка смирней[36], Целый день промаячу уныло[37], Ночью буду пилюли[38] глотать, И пугать меня будет могила, Где лежит моя бедная мать… Все, что в сердце кишело, боролось, — Все погаснет, бесследно замрешь[39], И насмешливый внутренний голос Злую песню свою запоет[40]: «Покорись, о ничтожное племя, Неизбежной и горькой судьбе: Захватило вас трудное время Не готовыми к трудной борьбе, Вы еще не в могиле, вы живы, Но для дела вы мертвы давно; Суждены вам благие порывы, Но свершить ничего не дано»… Под стихотворением рукою же Некрасова написано:
«Редки те, к кому нельзя применить этих слов, чьи порывы способны переходить в дело… Честь и слава им — честь и слава тебе, брат!»
24 мая, в 6 час. утра.
Некрасов. Эти слова, очевидно, относятся к Михаилу Илларионовичу Михайлову.
А. И. Эртель
I. Лето 1875 года я проводил в Тамбовской губ. В Усмани я познакомился с одним почтенным местным жителем, Ив. Вас. Федотовым. Человек свободного образа мыслей, очень начитанный, сведущий в литературе, Федотов составил прекрасную домашнюю библиотеку и постоянно с толком, со строгим выбором пополнял ее. (Впоследствии его библиотека перешла к городу). Федотов любил книги, любил их авторов. На хорошую книгу он смотрел с уважением, снимал ее с полки бережно, хранил, как сокровище, но в то же время он с полной готовностью выдавал книги знакомым для чтения.
У Федотова однажды я встретил молодого человека, приехавшего с хутора за книгами. Этот юноша — блондин, высокого роста, худощавый, симпатичной наружности, с мягким ласкающим взглядом добрых, задумчивых глаз — был Александр Иванович Эртель. Тогда ему было не более 20 лет.