Свиток Всевластия

Позволив новому подданному в должной мере насладиться своим назначением и выслушав массу раболепных глупостей, Кавальон приказал Помье подняться.

– Слушайте же мой приказ, господин маркиз! – произнес он. – Следующей ночью вы проберетесь в особняк д’Эрикуров, отыщете там спальню виконта и оставите там вот это. – Кавальон протянул литератору мешочек с украшениями.

– Драгоценные камни?! – изумился тот.

– Это драгоценности мадам де Жерминьяк. Бедная старушка поплатилась жизнью за сохранение своей святыни. У меня нет сомнений, что ее прикончил наш бастильский знакомый. Но как доказать это полиции? Сами понимаете, маркиз, нужны улики!

– А вы уверены, Ваше Величество, что к тому дню, когда умерла мадам, виконт был уже на свободе? – усомнился Помье.

– Какая разница! Он мог руководить убийцами из заключения! Да и вообще, Помье… Разве д’Эрикур не заслуживает наказания за свой образ жизни?! Он тратит деньги направо и налево, совращает девушек, занимается лишь тем, что ищет развлечений в то время, как народы стонут под гнетом несправедливых правителей, а люди пера с трудом зарабатывают себе на хлеб. Виконт не должен жениться на наследнице старухи и получить свиток всевластия, слышите?! Не должен ни в коем случае!

– Я исполню ваш приказ, Ваше Величество, – проговорил литератор.

– Превосходно. А теперь ступайте. Послезавтра я жду вашего отчета. И да пребудет с вами сила Соломона, маркиз!

Помье изобразил учтивый поклон. Это получилось до того комично, что Кавальон едва удержался, чтобы не рассмеяться.

– Последний вопрос. Откуда эта музыка, Ваше Величество? – спросил писатель. – Сколько я ни глядел, а исполнителя не заметил.

– Это музыка небесных сфер, друг мой. Ей не требуется исполнитель, – загадочно проговорил Кавальон, выпроваживая визитера.

Обработав Помье и благополучно отделавшись от него, Кавальон первым делом потушил ароматические свечи – все-таки он терпеть не мог эту экзотическую вонищу! – и зажег две масляные лампы. Комната сразу потеряла магическое очарование, но стала гораздо пригоднее для житья. Закончив с освещением, алхимик сбросил надоевшие халат и чалму и, оставшись в кюлотах, чулках и белой рубашке, вытер пот со лба и крикнул:

– Выходи!

Дверца платяного шкафа медленно отворилась, и в комнате показался худенький бледный юноша, сжимающий в руках скрипку.

– Ну и намаялся же я, сударь, – произнес он. – Дырка, которую вы прокрутили, еле-еле позволяла мне дышать, а о свете и говорить не стоит…

– Хватит жаловаться! – буркнул Кавальон, снимая с полок восемь пар турецких тапочек. – Я плачу тебе так щедро, как никто другой! Вот, возьми три ливра. И еще пять су я дам тебе за то, что ты отнесешь эту обувь господину Мехмеду на улицу Тикетон. Передай, что я бесконечно благодарен ему за предоставленные вещи и буду рад опять прибегуть к его помощи!

Скрипач поклонился и, не разгибаясь, попятился к выходу. Проявление почтительности оказалось чрезмерным и неудачным. Через несколько секунд после того, как юноша исчез в прихожей, Кавальон услышал оттуда грохот. Бросившись выяснить, в чем дело, он увидел именно то, что и ожидал: парень налетел на картонную фигуру одалиски, а та, падая, повалила и остальную разрисованную плоскую «челядь».

– Можешь не поднимать их! – бросил алхимик засуетившемуся было скрипачу. – Все равно им тут больше стоять не придется.

Собрать одежду, книги, экзотические вещи, магические принадлежности… Упаковать картонных слуг… Разобрать механизм, незаметно открывающий дверь посредством натяжения веревки… Ах да, еще заплатить служанке за обработку Помье!.. Но до чего же хорошо быть богатым!

Продав несколько украшений покойницы Жерминьяк (подбросить д’Эрикуру все, что получил, было бы просто безумием!), алхимик обеспечил себе безбедное существование на несколько месяцев вперед. Это было весьма кстати, учитывая, что Кавальона видели в доме старухи в день ее смерти и, разумеется, разыскивали, так что из дому он старался по возможности не выходить. Надеялся переждать опасность. Теперь можно больше не работать на Пальмароля, не бегать по городу в поисках новостей, подкупать слуг, нанимать помощников, приобретать и брать внаем вещи, необходимые для воздействия на легковерных людей… И без труда подыскать новое местожительство. Оставаться на прежней квартире было опасно. Вдруг Помье поймают, когда он будет подбрасывать украшения?! На допросе он, разумеется, укажет на Кавальона и сообщит его адрес. А если выполнит задание и потребует новых наград или новых доказательств царственного происхождения? Нет, встречаться с горе-писателем больше ни к чему. К тому времени, когда он проникнет в дом д’Эрикуров, псевдо-Иоанн должен уже быть на новой квартире, и как можно дальше от улицы Папийон.