Леди Каладана,

Его губы – губы Брондона – расплылись в улыбке.

– Что заставляет тебя думать, что они не контактируют со мной? – Он решил переложить ответственность на нее. Малину это расстроило, но она ничем не выдала своих чувств. – Ты должна признать, что мы преследуем одни и те же цели; мы должны скоординировать усилия, и тогда удастся за короткое время достичь успеха и одержать победу.

Наступила неловкая тишина, потом заговорила Малина:

– Я не могла не отречься от тебя, ты понимаешь, мне пришлось это сделать. – Она очень надеялась, что сын услышит в этих словах нотки извинения. – Императорские ментаты-бухгалтеры скрупулезно проанализировали все мои сделки, чтобы выяснить, действительно ли я прекратила тебя финансировать.

– О, у меня есть свои финансы, мама, да ты и не смогла полностью прекратить меня поддерживать. Ты же прекрасно это знаешь.

Малина сжала губы и кивнула.

Он не смог сдержать волнение.

– Я возлагаю большие надежды на герцога Лето; думаю, он скоро примкнет к нам! Он воочию видел разложение и коррумпированность императорского двора, и я попросил его присоединиться к нам. Я только что получил от него подтверждение.

Малина удивленно моргнула.

– Герцог Каладана? Лето Справедливый? Вот уж этого я от него никак не ожидала.

– Его решение имеет смысл. Подумай о тошнотворном гниении Империи, которое он своими глазами наблюдал при дворе Шаддама. Вспомни, как обошелся с ним Дом Коррино, даже не сейчас, а в то время когда Лето только стал герцогом, вспомни, как Шаддам пытался уничтожить и унизить его на конфискационном суде, хотя тогда у него ничего не вышло. Лето Атрейдес не испытывает любви к Дому Коррино. Он поможет нам и станет великим союзником.

Малина улыбнулась сыну и пригласила его в дом.

– Наконец-то мы сможем работать вместе.

* * *

Я никогда не умел прятаться или носить маску, но настало время обрести новые навыки.

Герцог Лето Атрейдес; из писем к сыну

– Мои слова все за себя скажут, – произнес Лето с полной серьезностью, придвинувшись ближе к Холлику. – Но тебе придется доставить послание. Кузен Шаддам не должен сомневаться в моей лояльности, хотя я собираюсь работать внутри движения мятежников, чтобы уничтожить Якссона Ару.

– Я все скажу, милорд, – ответил Холлик. – Даже переложу ваше послание в песню, которую спою ему. Думаю, это поможет.

Лето улыбнулся. Легкая разрядка подчас помогала в самых напряженных ситуациях.

– Но это уже последнее средство. – С этими словами он достал из кармана гладкий ридулианский кристалл размером с мелкую монету. – Здесь я записал послание. При нормальных дипломатических обстоятельствах я бы написал официальное письмо, запечатал его своей печатью и отправил бы по дипломатическим каналам. Но мы не можем полагаться на случай. Это не политическая жалоба и не частная претензия. Ты должен оставаться невидимым и неузнаваемым до тех пор, пока не окажешься в императорском дворце. Но и после этого никто, кроме Императора, не должен знать, что я делаю. У Союза Благородных обширная агентура в самых верхних эшелонах власти, в Ландсрааде и при дворе.

Ближайшие советники Лето, собравшиеся за закрытыми дверями в палате совета, нервничали, обеспокоенные суровой реальностью того, о чем говорил герцог.

Сафир Хават обратился к Гарни: