– Я бы предпочел поговорить с вами наедине, леди Джалма. Я могу поделиться с вами множеством идей. Вам хватит смелости?
– Идите за мной в дом. – Она пружинисто повернулась на каблуках. – Господин Орни, сейчас я буду занята.
Мажордом застыл на месте.
– Кто этот человек, миледи?
– Сейчас я это узнаю.
Якссон последовал за Джалмой, а остальные члены группы провожали их взглядами, недоумевая, почему одному из них оказана особая честь. Шагая с сердитой решимостью – возможно, являющейся для нее нормой, Джалма вошла в дом и повела Якссона по обшитому деревянными панелями коридору в свой личный кабинет. В коридоре пахло хедерным деревом. Сестра не проронила ни слова до тех пор, пока, войдя вместе с братом в кабинет, не закрыла дверь.
В камине горел огонь, источая аромат того же дерева, запах дыма действовал усыпляюще, отвлекал и баюкал. Заперев дверь, Якссон открыл окно, впустив в кабинет свежий воздух.
– Я предпочитаю мыслить ясно.
Джалма уперла руки в бока, всей позой выражая требовательный вопрос.
– Вы напоминаете моего отца – голосом, манерами… Что за игру вы ведете, как ваше имя?
Он помолчал мгновение, потом сказал:
– Могла бы и узнать собственного брата.
Она отреагировала скорее с любопытством, нежели с тревогой и подошла к нему.
– Якссон… Что это – пересадка кожи? Выглядит изумительно. – Настроение ее разительно изменилось. – Почему ты вообразил, что можешь явиться сюда и подвергать меня смертельной опасности, хоть ты и отлично замаскировался?
– Мне захотелось повидаться с сестрой. Тлейлаксу сделали меня неузнаваемыми для любого генетического исследования и для любого биометрического прибора. Мое пребывание здесь абсолютно безопасно.
Джалма резко взмахнула рукой.
– Рядом с тобой никто не может чувствовать себя в безопасности! Все эти невинные жертвы Оторио! Мы не поддерживаем того, что ты сделал…
Якссон рассмеялся.
– Говоришь, невинные, сестра? Ну, тебе виднее. Я же думаю, что все они лизоблюды и подхалимы, со всех ног бросившиеся на праздник Коррино, хотя, если одной из жертв стал твой муж, то я готов принести извинения.
– Если? – переспросила Джалма.