– Да помолчите же хоть секунду!
– Ты мне рот не закрывай! Вот вызову полицию, тогда с ними будешь разговаривать!
– Да я же и есть милиция… тьфу, полиция! – и майор показал старухе свое удостоверение.
Та на какое-то время замолчала, разглядывая книжечку, затем продолжила, несколько понизив голос:
– А почем я знаю, что оно настоящее… у меня вообще очки для дали, а тут надо для близи…
– Настоящее, не сомневайтесь! Майор Патрикеев из двенадцатого отделения.
– Так я же разве что? – Старуха не то чтобы смутилась, но все же несколько сбавила напор. – На тебе же не написано, что ты майор и что ты из двенадцатого…
– Не волнуйтесь, гражданка, я не в претензии. Наоборот, это хорошо, что вы так серьезно относитесь к своим гражданским обязанностям и не пропускаете в дом посторонних. Сейчас редко встретишь такую бдительность, – майор заговорил солидным тоном.
– Это точно, – старуха снова приободрилась. – Сейчас всем на все наплевать, а только я не такая, я всегда все подмечаю и вижу, кто свой, а кто чужой!
– Это очень похвально, – одобрил майор. – И как раз об этом я хотел с вами поговорить. Не видели ли вы возле дома такого человека? – и он показал ей фотографию покойного Рустама Ибрагимова.
Это была его прижизненная фотография, майор не хотел пугать потенциальных свидетелей снимком покойника. Ибрагимов на фото был хорош – твердый взгляд темных глаз, чеканные черты лица, смотрит в объектив прямо, без улыбки, темные волосы уложены волосок к волоску – словом, не мужчина, а мечта любой незамужней женщины. Замужней, возможно, тоже. Несколько таких фотографий нашли в квартире Ибрагимова – той самой, что была записана на брата. Как ни шифровался покойный, при желании и возможностях все найти можно. Ибрагимов сделал удачные снимки, чтобы дарить их в начале знакомства своим любовницам. Еще небось и подписывал – «Помни о нашей встрече», «Жду, люблю» и так далее.
Старуха поднесла фотографию к самому носу, потом, наоборот, отодвинула как можно дальше и уверенно закивала:
– Он, он, голубчик! Тоже тут возле дома околачивался, тоже внутрь норовил просочиться, тоже меня бабушкой называл… как же, нужны мне такие внуки… то есть, я извиняюсь, – она покосилась на майора. – Я про тебя ничего такого…
– Ничего, я не в претензии, – заверил ее майор. – Так насчет этого человека – значит, он здесь был, вы его видели, даже разговаривали… а в дом он вошел?
– Еще чего! – старуха подбоченилась. – Чтобы я всяких посторонних пропустила? Да ни за что!
– Да, я видел, – подтвердил ее слова майор. – Мимо вас и муха не пролетит! Значит, в дом он не вошел… а что еще вы можете про него рассказать?
– А чего про него говорить-то… – замялась старуха. – Он, значит, уходить не хотел, тогда я его ведром… вот этим… – она покосилась на свое ведро. – Ну, он и пошел… а я, значит, хотела уже домой вернуться, а потом спохватилась, что ведра-то нет, а Лена, невестка моя, заругается, если я без ведра приду… ну, и пошла я снова сюда за ведром…
– И что же было дальше? – проговорил Патрикеев, когда пауза затянулась. По своему опыту он знал, что при опросе свидетелей важнее всего терпение и настойчивость.
– Ну вот, вышла я за ведром, а он ведро-то вон там бросил, далеко, возле самых ворот. Я подошла к воротам и видела, как его в машину усадили…
– Он сел в машину? – уточнил майор.
ebooksa