Хойман опустил голову, лицо его потемнело, в кабинете воцарилась такая тяжелая тишина, какой, возможно, никогда еще не бывало во всем здании Полицейского управления.
— Принесите, пожалуйста, оружие, — после долгой паузы, будто с трудом стряхнув с себя дурной сон, проговорил Хойман.
Ваня молча направился к выходу. Хойман хмуро смотрел ему вслед. Когда дверь захлопнулась, Хойман снова устремил взгляд в чистое лазурное небо. Солнце укатилось вправо, за противоположную стену, косые палящие лучи проникали в кабинет. Хойман отвернулся от окна и со вздохом, словно возвращаясь в кромешную тьму, склонился над столом, где лежали фотокопии и некий список.
Он медленно и осторожно, точно пересиливая себя, поочередно брал в руки снимки, как будто они были пропитаны ядом, рассматривал помертвевшими глазами и с трудом вчитывался в некий документ. Если бы сюда заглянул камердинер, он не узнал бы Хоймана…
На первом снимке, цветном, увеличенные волокна. Темно-зеленые, неровно оборванные, точно ресницы или тонкие стебли растений на белом фоне. На втором — билет метро, проданный в предместье Милленшумм. Куда взят билет и кто его купил — неизвестно. На билете стоит лишь число: 22 декабря. Третий снимок поразил его как удар грома и молнии, призрак, кошмар — Хойман обессиленно выпустил его из рук. На снимке были увеличенные отпечатки пальцев Бернарда Растера, Дессеффи и — полковника Зайбта.
Хойман подпер голову ладонью, а другой рукой потянулся за четвертым снимком — увеличенным оттиском пальцев, обозначенных “Х-1”. На пятом — оттиски лишь указательного и среднего пальцев. К снимку приложен листок со штампом “Отдел идентификации при Центральной дактилоскопической станции”, поверх штампа запись карандашом: “Оттиск указательного и среднего пальцев правой руки соответствует приложенному материалу”.
В списке были перечислены имена и суммы из назначенной за поимку преступника награды.
Советник Хойман с отвращением просмотрел список, вздохнул и задумался. Выдвинул ящик стола, достал папку и еще какие-то предметы.
Очки в широкой черной оправе с обычными стеклами, такие надевают артисты, черные накладные усы — продаются в любом игрушечном магазине. Усы повреждены, оправа очков сделана из материала, на котором отлично видны отпечатки пальцев. Папка помечена: “Анатоль Брикциус”. Хойман смотрел на все эти вещи с тем же мрачным, холодным лицом, непроницаемым, как маска смерти. Потом он с усилием обратил свой взгляд к небу и сидел так, пока в дверь снова не постучали.
Комиссар Ваня вошел так же неуверенно, как и прежде, он принес пистолет и еще одну бумагу.
Хойман положил пистолет на папку, пробежал глазами документ, затем еще раз внимательно прочел его.
Экспертное заключение — лист, разделенный на три части. Гильза. Пуля. Пистолет.
В нескольких строчках подтверждалось, что, за исключением пистолета, все остальное (гильза и пуля) было найдено 23 декабря под cлоем снега на месте преступления. У гильзы эксперт обнаружил лункообразный оттиск на капсюле. О пистолете эксперт сообщал: микроскопический анализ доказывает, что изготовленный вручную боек оставил лункообразный отпечаток на гильзе, который и подтверждает, что гильза выброшена из данного пистолета. При сопоставлении соответствующих параметров найденной пули доказано также, что пуля выстрелена из прилагаемого пистолета…
Хойман долго рассматривал его. Пистолет системы Мейербах, калибра 6,35 с левосторонней нарезкой. На рукоятке, выложенной перламутром, ясно виднелись следы отвинченного металлического гербе. Хойман положил пистолет на стол и поднял глаза на Ваню.
Ваня наблюдал, как Хойман изучает отчет экспертов, с каким напряжением рассматривает оружие, и при всем своем опыте не мог понять, что происходит в душе советника. Когда он отложил пистолет, Ваня забеспокоился. Взгляды их снова скрестились, и напряжение вновь немного отпустило обоих. Они слегка расслабились. Но Ваня утратил почву под ногами. Все, что он старался скрыть и подавить, вырвалось с удвоенной силой. Ваня уже не мог справиться с собой:
— Вы уверены? А если ошибка? Стечение обстоятельств…
— Вы криминолог, сами понимаете… Безнадежно. Все точно. Не забудьте, имеются еще отпечатки перчаток на игре. Садитесь же!
Ваня присел к столу.
Помолчав, Хойман спросил:
— Можно начинать?