Шах и мат

— Стой спокойно, — сказал мужчина. — Ничего себе шишка. Наверное, небольшое сотрясение заработал. Как себя чувствуешь, не тошнит? Голова не кружится?

Он позволил мне поднять голову. Но я уже продолжал осматривать руки. Тоже не мои, чужие. Гладкие, светлые, с ровными ногтями. Это как понимать?

— Играть будешь или домой пойдешь? — спросил мужчина, потрепав меня по плечу.

Я кивнул. В смысле, буду играть.

— Домой пойдешь? — уточнил мужчина. — Да что ты все молчишь? Язык проглотил от падения, что ли?

— Нет, — я, наконец, открыл рот. Голос тоже не мой. Молодой и сильный. — Буду играть. Все хорошо.

Мужчина вздохнул с облегчением.

— Ладно, хорошо. Сядь пока на скамейке, отдохни. Девочки, сделайте ему холодный компресс. А мы, давайте, продолжим турнир!

Меня усадили на лавку возле стены. Дали прохладную мокрую ткань, я приложил ее к шишке. Потом уселся поудобнее, продолжая осматриваться. Это глюки, что ли? Заработало мышление шахматиста, привыкшее делить происходящее на варианты.

Первое. У меня галлюцинация. Очень яркая и живая. Какие возможные ответвления этого хода судьбы?

Либо я сошел с ума и останусь таким. Либо скоро очнусь.

Могу ли я избежать исхода первого ответвления? То есть, сохранить разум. Что-нибудь сделать? Да нет, вряд ли. Это от меня не зависит.

Второе ответвление тоже расщеплялось на несколько вариантов. Если я очнусь, могу оказаться прикованным к кровати. Могу вообще остаться парализованным, как тетя Оля. Либо отделаюсь слабыми ранениями и выживу.

Короче говоря, весь этот блок с галлюцинацией та еще дичь. Слишком мало информации.

Вот второй вариант куда как интереснее. Я умер. И угодил в прошлое. В чужое тело. Интуиция подсказывала, что этот безумный вариант вполне себе здравый.

И еще я чувствовал, что это награда за спасение ребенка. Причем нутром ощущал — этот вариант верный. Вопреки распространенному мнению мы, шахматисты, не всегда думаем только мозгами.

Еще мы часто ориентируемся на чуйку. Даже во время ответственного матча. Иногда это работает лучше сотен тысяч расчетов.

Этот вариант предполагал массу ответвлений. Я даже запутался считать ходы. Поэтому сначала узнал, в какое время я попал. И как меня зовут.

Турнир передо мной разыгрался серьезный. Народу в зал набилось около сотни. Из них человек двадцать, в основном, парни, играли между собой в шахматы.

Остальные стояли рядом с блокнотиками, наблюдали, записывали ходы. Иногда что-то советовали.