В таверне было немного народу, тихо играла музыка, пахло вкусно. Мария расслабилась. Попивая гранатовый сок, она слушала матушкин рассказ о съемках.
– Все хорошо? – в очередной раз спросил грек, подойдя к их столику.
– Прекрасно. Но Анастас сказал, что у вас живая музыка вечерами.
– Увы, наш гитарист заболел. Грипп.
– Если найдете инструмент, я сыграю вместо него.
– Вы еще и музыкант!
– Любитель…
Мария закатила глаза. Новый мамин поклонник точно не даст им спокойно посидеть.
– Так хочется горячего, – сказала Мария, ни к кому конкретно не обращаясь. – Аж в животе урчит.
– Скоро все будет. И гитара, и мусака. Девочки, ни о чем не беспокойтесь.
И удалился, наконец.
– Мам, ты могла бы хотя на время выключать обаяние?
– Это друг Настика, я должна ему понравиться.
– Он уже в тебя влюбился. Хочешь, чтобы из-за тебя эпично подрались два древних грека?
– Они еще твоим ровесникам фору дадут. Но я намек поняла. Ты хочешь, чтоб все мое внимание было направлено на тебя. Справедливо. Я тебе подарочек привезла, кстати. – И полезла в сумочку. – Это сережки, – сказала Наташенька, достав коробку.
– С бирюзой, – предположила Мария.
– Тебе она не пойдет. Это ларимар. Он матовый, небесно-голубой. Посмотри.
Мария открыла коробочку, достала презент.
– Ой, какая прелесть, – искренне восхитилась она. Серьги на первый взгляд были простенькими, серебряными, но когда Мария поднесла их к ушам и посмотрела на себя в зеркало, поняла, что именно таких ей и не хватало. – Спасибо, Наташенька!
Она чмокнула маму в щеку.