Младенец зевнул, пошлепал губешками, открыл глаза. Серьезно посмотрел на папу. После этого выпростал ручку и вытянул ее, чтоб тронуть его за щеку.
– Что это? – возопил Имамбеков и чуть не бросил сверток с ребенком. Медсестра вовремя подбежала, отобрала. После этого вернула его Алле. – Мне не привиделось?
Матвей тоже заметила аномалию. У ребенка имелось только четыре пальца, один из которых был недоразвитым.
– Небольшая аномалия, – сказал доктор. – Но это не страшно. Рука действует нормально. Все пальчики сгибаются.
– Ничего страшного? Великий Агзам не может быть четырехпалым. И ладно бы на ногах не хватало одного, но рука, да еще правая… И безымянный, как обрубок. Он даже кольцо обручальное не сможет носить.
– Не рано ли думать о свадьбе? – попытался отшутиться доктор.
– Мы проводили обследования, делали несколько раз УЗИ. Почему не был выявлен тот факт, что Агзам уродец…
И Алла не выдержала:
– Он не уродец! И не Акзам. Моего сына зовут Сашенькой.
– Вашего? – Густые брови Имамбекова взметнулись вверх, глаза стали большими.
– Да, я вам его не отдам. – Она с такой силой прижала ребенка к себе, что тот запищал.
– Дура. На что ты будешь его растить? Денег-то ты от меня не получишь, и тебя внесут в черный список суррогатных матерей.
– Это уже не ваше дело.
– Сын – мой. Моя кровь и плоть. Я позабочусь о нем. А достойного наследника мы еще родим.
– Только попробуйте отобрать. У меня есть свидетели того, как вы отзывались о ребенке. Я на вас напишу заявление и потребую запретить вам к нам приближаться.
– Ты с кем бодаться собралась, идиотка?
– Пободаемся, если потребуется, – подключилась к разговору Рената.
– Заступница, – фыркнул мужчина. – Ладно, поеду я. Посоветуюсь с адвокатами. Но ты готовься к искам. Я у тебя отсужу все, что было потрачено за период беременности.
И вышел, яростно хлопнув дверью.
– Вы молодец, – похвалил Аллу доктор. – Лучше ребенку жить в лачуге и быть любимым, чем презираемым во дворце.