Существо

Они с Никитой и правда подружились. Он теперь таскал Регину на руках, чтобы ей удобней было перемещаться по дому, возил на долгие прогулки, звал на свои матчи. А она улыбалась ему и, кажется, даже иногда с ним говорила. Ульяна бы заподозрила неладное – вдруг это вовсе не братская, а совсем другая любовь? Да только мешали два фактора.

Во-первых, Регина все еще была уродлива. Если уж Никита Ульяну игнорировал, то не мог же он влюбиться в такую девушку!

Во-вторых, возлюбленная у Никиты была, и совсем другая. Он снова встречался с той черноволосой красавицей, но упрямо отказывался знакомить ее с семьей. Даже имя ее не называл! Все знания о них Ульяна получала случайно. То застукает их возле ледовой арены, то поймает целующимися неподалеку от дома. Она спрашивала об этом Никиту, но он никогда не отвечал. Тогда Ульяна попыталась сфотографировать их на мобильный, чтобы получить доказательство своих слов. Однако фото не получилось, помешали какие-то помехи, ворвавшиеся в кадр.

Зато в их семье никаких странностей больше не было. Регину любили все, никто уже и речи не вел о том, что она когда-нибудь уедет. Странные звуки прекратились, образы призраков больше не мелькали.

Жизнь налаживалась.

Ульяна решила не писать заявление на Кирилла в полицию. Он вышел из больницы и первым делом направился к ней – извиняться. Она поверила ему, потому что чувствовала: он не лжет. Что бы ни случилось с ним той ночью, это навсегда отбило у него охоту нападать на женщин.

Диана тоже выздоровела. Кости срослись отлично, и хотя она пока ходила с трудом и нуждалась в реабилитации, врачи не сомневались, что в будущем ничто не помешает ей танцевать. Диана использовала вынужденную неподвижность, стала больше читать, и общаться с ней было куда приятней, чем раньше.

Нет, в мире по-прежнему были странности. Например, в новостях Ульяна прочитала, что какого-то там уважаемого ученого обнаружили в подвале собственного дома, среди костей, похищенных непонятно откуда. Пожилого мужчину пытались расспросить, узнать, где он все это взял. Но он, видно, совсем распрощался с рассудком, потому что продолжал твердить о призраках, окружавших его со всех сторон. Полиции только и оставалось, что направить его на принудительное лечение в психиатрическую клинику.

Так что сумасшествие было где-то рядом, но их семьи оно больше не касалось.

Ульяне все еще было немножко грустно от того, что Никита навсегда останется для нее просто братом. И все же смириться с этим оказалось легче, чем она ожидала. Школа закончилась, в ее жизни началась новая глава. Ульяна чувствовала себя уверенной, как никогда раньше, красивой и свободной.

Она не до конца понимала, что именно произошло в ее доме с появлением Регины. Но она чувствовала: это к лучшему. Для всех.

* * *

У меня есть семья. Есть место. Как удивительно.

Они смешные и иногда даже нелепые, но все равно милые. Они считают, что знают мир, видя лишь малую его часть. Но это не их вина, почти все так живут. Моя задача – защищать их от того, что они не способны понять. И я справлюсь! Я слишком долго искала их, чтобы теперь потерять.

А еще у меня есть Никита. Он – больше, чем я искала. Мне почему-то казалось, что любовь, эта ее форма, – не для таких, как я. Почему? Не знаю. Глупо. Я тоже бываю нелепой. Теперь он у меня есть, и все, кажется, по-настоящему.

Я даже благодарна Андрееву. Если бы не он, я бы не смогла рассказать Никите, кто я, не осмелилась просто. Но Андреев сделал это за меня. А Никита остался! Его не напугало слово «химера». Он не отступил даже перед смертью! Я почти решилась на смерть, потому что думала: Никита перестанет меня любить, если узнает, кто я на самом деле.

Но он сумел меня принять. Ему было нелегко – ему и сейчас нелегко. Но я вижу, как он старается. Потому что я, оказывается, достаточно важна для него, чтобы преодолеть все страхи и сомнения.

Я стараюсь помогать ему, ищу лучший способ познакомить его с моим миром, не пугая. Нельзя же рассказывать все сразу! Это не ложь, это осторожность. Если вывалить на него всю правду, с которой я живу много лет, он может и не выдержать. Нет, разумней будет постепенно, по чуть-чуть.

Однажды я расскажу ему, что могу и умею куда больше, чем он думает. Даже после того, что он видел в доме Андреева.

Что я и сама не знаю предел своих возможностей. Есть ли он вообще, этот предел? Ведь существа, появившегося на свет так, как я, в мире еще не было.

Что я одновременно живая и мертвая, и это позволяет мне видеть вещи, которые укрыты от глаз Никиты. Плохие вещи. Страшные. Я бы хотела не видеть, не чувствовать и не знать, но кто ж дает мне выбор?