Петр вошел и сел в кресло у столика.
– На чем мы там остановились? – Ольга наливала выпивку в рюмки.
– Оля… Я тебя отшлепаю, имей в виду.
– Ага. Хорошо. А вот эти козы, например, острокопытые, которые в рекламе говорят постоянно: «Лореаль-Париж, ведь я этого достойна!..» А вы знаете, сколько это все денег стоит? Выходит, я не достойна, если у меня таких денег нету? Я что, хуже? А я, между прочим, в Интернете – любой сайт… и с закрытыми глазами. Только у меня машины пока своей нет, компьютера в смысле. Ну ладно, хотите меня – о"кей! Я потерплю. Но только я тоже хотеть право имею. Андерстенд?
– Оль… э-ей! – Волков помахал ладонью перед ее лицом. – Ты меня видишь? Это я, Петр Волков. Ни с кем меня не путаешь?
– Вот. Я и говорю. Ну-ка встань. Петр послушно встал.
– Давай выпьем, – она решительно мотнула головой.
– Ну давай.
Они чокнулись рюмками, выпили, и он вновь опустился в кресло. Ольга осталась стоять перед ним.
– Всем вам от меня чего-то надо. И тебе тоже. Я что, не видела? По ящику же на всех каналах в новостях крутят, что Голвдберга взорвали. Ну? Я что, совсем дура? Я – Рентген. Но… – она стояла в эффектной позе, чуть расставив длинные ноги и заложив кисти рук за кушак. – Я, может, чего-то там и не понимаю, чего ты крутишь, да мне и не надо, но расклад такой: тебе реквизиты, мне – тебя. Так вот я решила. Иначе никак. Имею право. Я от таких мужиков, с такими вот глазами, подыхаю просто. Хочу.
– Оля, ведь точно отшлепаю.
– А я заявлю. Сядешь. Попытка изнасилования.
– Оля…
– Ну дам, дам я тебе и реквизиты, и вообще… у меня бланки есть чистые с печатью и подписью. Пиши что хочешь. Тебе же только этого от меня и надо? Да? А я? Как же я? Душа моя бессмертная и вот это вот все?.. – Она, продолжая стоять перед сидящим в кресле Волковым, развязала кушак и, расстегнув пуговицы, распахнула пальто.
Сказать, что под ним вообще ничего не было, нельзя. Под ним была Ольга. Ну, то есть, как мама ее родила, так все и было. Только еще чулки на тоненьком ажурном пояске и туфельки. И все.
…Не то чтобы Петра это поразило, нет. Конечно же, фактор внезапности присутствовал, спору нет. Но думал он вот что: «В аэропорту развел, тут – прокололся. Ну что за жизнь, а? Ну не видел я новостей, не до того было. Мне и в голову-то не пришло. Лоханулся, согласен. Но и она хороша, ведь до последнего тихарила. „Ловлю на слове…“ Так кто же думал, что ее это „прямо так“ означало, что она без порток?» Он повел глазами вверх. Потом вниз.
Взглянул на пупок, утопленный в небольшой ямке плоского смуглого живота. Задержал внимание чуть ниже, на девственно лишенном растительности, как бы это сказать… причинном месте, что ли, отметив очень пикантную, но совершенно безвкусную татуировку. Ну ведь, на самом-то деле, неужели им никто не говорил, что синий цвет рядом с коричневым таким вот образом совмещать нельзя? Это ведь только у старых голландцев получалось. Вот если бы красненького совсем чуть-чуть вот туг, но это, наверное, больно. Там же…
– Оль, ты чего, сдурела? Это же негигиенично – без трусов шастать.
– Встать! – топнула ножкой Ольга.
– Ты, главное дело, только не переживай… – Волков опять поднялся из кресла. – Ну?
ebooksa