Дежавю

– Господи… А ты заметил, что в белые ночи время исчезает? Не ощущение времени, а само время?

– Так оно же все равно в каждой ситуации свое собственное.

– Так-то так, но обычно все ситуации между собой соотносятся, а в эту пору – они как-то по отдельности. У всех событий какая-то своя собственная логика. Как у пьяного.

– Пьяный лишен логики. Она ему чужда.

– Не скажи, не скажи,– Гурский стелил себе на диване. – А где ты сейчас трудишься? Тачка бандитская, трубка, «Абсолют»…

– Да есть тут… охрана, сопровождение и прочая, прочая.

– А ты – кем?

– Ну… есть надо мной, есть подо мной.

– А где больше?

– Подо мной. Но все это суета и томление духа.

– И много платят?

– Да это все казенное. Тачка, трубка. А так – жалованье. Хватает, если водки много не жрать.

– И кто платит? В ака-анцовке?

– Да… Я же тебе говорю, раньше все просто было: здесь – криминал, ворье, убивцы, здесь – я, а тут – рабоче-крестьянская власть. А теперь… Они, по– моему, и сами перестали понимать, настолько все перемешалось и срослось, агентура там и все прочее. Главное, что все делают одно большое и очень важное дело – бабки. В ака-анцовке.

– И тебе перепадает.

– Пока не выперли. В глаза закапывал? Еще разок на ночь, и еще один день – утром и вечером. Очень хорошее средство. И рожу мажь, мажь. Завтра еще дома посидишь, а там, глядишь, и выйти с тобой можно будет.

– Если б еще знать, когда утро, когда вечер. А вот воскресенье когда?

– Послезавтра.

– Вот послезавтра мы в Колпино и махнем. Они, Кирилыч этот с женой, по воскресеньям на Поклонную гору ездят с самого утра.

– Куда-а?..