Гастон стоял пораженный, но удивление его было смешано с известной долей юмора.
— Ваша госпожа во дворце Бурано, но в таком случае зачем же вы заставляете меня ждать здесь?
Юноша опустил глаза и произнес нерешительно: — Госпожа моя скоро вернется, ваше сиятельство.
— Хорошо, нечего сказать. Но разве ее задержат там так долго?
— Без сомнения, лорду, вероятно, о многом надо переговорить с ней.
— Но разве это все, что вам надо было мне сказать? Мне почему-то кажется, что вы что-то скрываете от меня.
Юноша сделал шаг вперед и, заглянув Гастону прямо в лицо, сказал:
— Маркиза желает, чтобы этот дом на время стал и вашим домом, ваше сиятельство.
Гастон откровенно рассмеялся. Если бы молодой человек сказал ему: «Пожалуйста, возьмите дом «Духов» с собой и сохраните его на память о нас», — он не был бы больше удивлен. Можно ли было сделать более оригинальное предположение, чем то, что бы он, посол генерала Бонапарта, ненавидимый всеми, оставался под итальянской кровлей? Но во всяком случае не пускаться же в рассуждения с лакеем, он только заметил ему:
— Пожалуйста, передайте мой привет маркизе и скажите, что я, к сожалению, не могу воспользоваться ее гостеприимством. Лучше, если бы она была откровенна со мной с самого начала. Пожалуйста, вызовите мою гондолу.
Он взял свой плащ и свою шпагу, говоря это, и собирался выйти из комнаты, когда юноша проговорил тем же мягким и почтительным тоном:
— Значит, ваше сиятельство не прочитали письма? Гастон остановился в изумлении и спросил:
— Какое письмо?
— Письмо от маркизы, ваше сиятельство, вон оно лежит на столе.
Он не видел его, хотя оно все время лежало на скатерти обеденного стола. Гастон порывисто схватил письмо, разорвал конверт и начал читать с лихорадочной поспешностью.
«В оправдание моего поступка, благодаря которому вас хитростью заманили в мой дом и приняли таким странным образом, я могу сказать только одно: я это сделала ради вашей личной безопасности и ради чести и спасения моего города, к которому я привязана всем сердцем. Так как настал час истины, я должна сказать вам прямо, что только в моем доме вы можете найти надежное убежище в эту ночь, только в нем одном вы найдете защиту от людей, которые ищут вашей смерти и решили сегодня ночью покончить с вами. Останьтесь в нем, милорд, заклинаю вас, пока не минует крайняя опасность и пока я не найду средств как-нибудь иначе добиться вашей безопасности. Если вы непременно хотите предупредить своих друзей о том, где вы находитесь, доверьтесь моим слугам и пошлите известие об этом кому найдете нужным, помните только, что чем меньше людей будет знать об этом, тем более безопасно будет это убежище. Умоляю вас, милорд, уничтожьте это письмо, как только прочтете его. Я прибегла к помощи письма только оттого, что в данную минуту не могла поступить иначе, верьте моей бескорыстной преданности. Беатриса маркиза де Сан-Реми».
Первым движением Гастона по прочтении письма было сложить его аккуратно и немедленно сжечь на одной из свечей. Покончив с письмом и бросив пепел его в камин, он оглянулся и вспомнил, что не один в комнате; он увидел, что глаза юноши устремлены на него, но он прочел в них полное одобрение своему поступку и убедился из этого, что ему известно содержание письма. Тогда Гастон спросил его:
— Как вас зовут, юноша?
— Меня зовут Галла, Джиованни Галла, ваше сиятельство.
— Вы уже давно служите у ее сиятельства?
ebooksa