— Красивое платьице, лапуль, — сказала Лиз, и Кортни в ответ махнула ей серебристой волшебной палочкой, словно папа римский благословением осенил.
— Вы ее раньше видели? — спросила Трейси.
Три женщины внимательно оглядели ребенка на заднем сиденье. Та уже наполовину сгрызла яблоко и теперь замерла посреди укуса. Красное яблоко, съеденное Белоснежкой. Яблоко и палочка, держава и скипетр ее суверенного королевства.
— Нет, прости, — сказала Лиз.
— Не-а, — к облегчению Трейси, поддержала молодая.
— А имя у тебя есть? — спросила ее Трейси.
— Не-а.
Трейси посмотрела на нее снова.
— Нет, ну правда, — сказала Трейси. — Как тебя зовут?
— Шевонн. Ше-во-два-эн, каждый раз приходится по слогам, заебалась уже. Это ирландское.
Девчонка умеет писать, пускай только собственное безграмотное имя. Келли Кросс до того тупа, что не могла написать правильно даже «Шуван». У Келли мать ирландка. Финула. Трейси так давно работает, что на ее глазах сменилось три поколения проституток. «Черномазая как есть», — говаривал Барри. Для Барри один черт — что негры, что цыгане, что ирландцы, все одинаково плохи.
Трейси повернулась к Лиз:
— Дашь мне адрес Келли?
— Она
— В Хэрхиллзе, — встряла Шевонн. — Но за так ничё не будет.
За адрес Келли Кросс Трейси уплатила еще двадцать фунтов.
— А теперь обе отъебитесь, — велела она.
На Бат-роуд свернул серый «авенсис», перед носом «ауди» съехал с дороги и припарковался во дворе какого-то заброшенного склада, порушенного осколка недвижимости. Чуток многовато совпадений. Трейси присмотрелась, ища розового кролика, но машина стояла слишком далеко — не разглядеть.
— Опля, — сказала Лиз, и
—