Помнится, давным-давно на проповедях в Святом Танкреде нам говорили, что лживые уста — оскорбление Господа, но те, кто честен, — его отрада. Но что Господь думает о тех, кто просто подтасовывает факты?
Я действительно управляла доской ближе к концу сеанса, но в начале нет. Не я направляла планшетку, написавшую это леденящее кровь имя — ле Маршан.
Кто же виновник?
Им мог быть только кто-то из остальных девочек, державших пальцы на планшетке. Сама Джумбо, Гремли, ван Арк, Брейзеноуз, Траут и еще две, чьих имен я пока не знаю.
Дрюс не присутствовала. Ее вычеркиваем.
Одно ясно: мне нужно выяснить имена двух других девочек.
Кого же мне спросить? Ответ кажется очевидным: девочку, которая передо мной в долгу.
Малютку Брейзеноуз.
Не напрасно ли я ей призналась? Что, если я подвергла себя риску, воспользовавшись этим шансом?
Что ж, к добру или нет, но я это сделала. А теперь мне надо допросить ее с пристрастием.
Сейчас уже слишком поздно, и один раз я уже рискнула, выйдя из своей комнаты после наступления комендантского часа.
Придется подождать до завтрашнего утра.
Приняв это мудрое решение, я перекатилась на другой бок и уснула мертвым сном.
…Наверное, всю свою жизнь я буду помнить звуки просыпающейся поутру женской академии мисс Бодикот.
Сначала раздается звон труб и грелок парового отопления — словно вооруженные рыцари сражаются на турнире с игривыми молодыми драконами, которые шипят и булькают скорее для вида.
Потом издалека доносится кашель курильщика — это преподавательницы и, как ни прискорбно, некоторые более современные девочки, которых, как мне кажется, здесь большинство.
Затем синхронно сливается вода в унитазах. Где-то начинает играть граммофон — это какая-нибудь шестиклассница пользуется своими взрослыми правами: по лестницам стекают звуки «Charmaine» Мантовани, словно жидкий мед, застывая лужицами на пролете, перед тем как просочиться этажом ниже. Потом «Shrimp Boats Are A’Comin», «Mockin’ Bird Hill», «On Top of Old Smokey» и «Aba Daba Honeymoon».
Для слуха вроде моего, воспитанного на «Би-би-си», это все равно что жить в тростниковой хижине среди дикарей на необитаемом острове.
Голоса перекликаются, слышится взрыв смеха, за которым следует шарканье кожаных подошв по полу и ступенькам, а сквозь распахнутые окна с улицы вплывает цоканье старых лошадей, доставляющих хлеб и молоко от дома к дому.
Вдалеке на авеню Данфорт вслед безрассудным автомобилистам и пешеходам нетерпеливо гудят трамваи.
ebooksa