— Да, пожалуйста, мисс, — произнесла я. — Она права, я именно это и имела в виду.
Мардж деловито ощупывала языком внутреннюю поверхность щеки — то ли пыталась собраться с мыслями, то ли искала, что бы такое пожевать.
— Какого он цвета? — внезапно вопросила она.
— Желтый с черным, — ответила я, припомнив, что некоторые девочки из Малого общества были одеты в халаты, и все они были школьных цветов.
— Желтый с черным! — загоготала Мардж. — Ты только послушай, Сэл! Она говорит, желтый с черным!
Сэл хлопнула себя по ноге и притворилась, что вот-вот рухнет от апоплексического удара.
— Платок, идиотка, не пеньюар — о пардон, халат! — вот о чем я спрашиваю.
— Простите, мисс, он фиолетовый. Цвета барвинка.
Буду им подыгрывать, словно я рабыня в их маленьком королевстве, пока не…
— Он фиолетовый, Сэл. Подумай только! Фиолетово-барвинковый платочек!
— Ну-ну, да-да, — поддакнула Сэл, и они снова покатились со смеху.
Было очевидно, что девочки из мисс Бодикот нечасто заходили в прачечную. Мардж обмолвилась, что им не позволяют.
Для моих целей это к лучшему.
Придя в себя после истерического смеха, Мардж встала передо мной, глядя мне в глаза, словно пытаясь сквозь них проникнуть в мою душу — словно видела что-то такое, что не мог заметить ни один другой человек.
— Что ж, давай глянем быстренько, — произнесла она, неожиданно смягчившись. — Что думаешь, Сэл, глянем?
— Если быстренько, то можно, Мардж, — ответила та, утирая уголки глаз длинной белой скатертью, — но только один раз.
И опять. Они снова залились смехом.
Мардж отошла к большому столу, наполовину скрытому за перегородкой, изящным жестом приподняв подол юбки, словно молочница, не получившая достаточно слов в пьесе. Они с Сэл начали рыться в холщовых мешках, и хотя я не могла разобрать, о чем они говорят, я слышала, что они тихо обмениваются какими-то язвительными фразами.
Я воспользовалась случаем, чтобы как следует осмотреться.
Над головой, соединенные переходами, в облаках пара во всех направлениях расходились и переплетались трубы, шланги, воздуховоды и кабели. Снизу казалось, что наверху — огромный воздушный мир, просто требующий исследования.