Он отошел от удара по голове, но был шокирован и никак не мог поверить в происходящее. Его тут же обыскали. Если верить пропуску из его кармана, то это разнорабочий моторного цеха Сидор Тулияк.
– Оп-па! – произнес я, выудив из второго кармана сложенную бумажку.
Схема подрыва! Начертана аккуратненько, но без твердости и блеска. Я хорошо разбираюсь в графике и почерках, даже сдавал одно время экзамен на эксперта – была такая прогрессивная идея, что сотрудник ОГПУ должен обладать познаниями в разных разделах криминалистики. И видел, что тут явно не рука Великопольского. На обороте бумаги шли отпечатанные на машинке столбцы каких-то цифр и расчетов. Даже номер страницы был – тринадцать.
Бумагу я бережно положил в конверт. Пусть криминалисты посмотрят – может, отпечатки пальцев найдут.
Что еще в карманах у злодея? Квиток из часовой мастерской на имя Л. И. Павлюченко.
– О, Павлюченко, это же шофер. Приятель твой? – спросил Ложкин у задержанного.
– Ну-у, – протянул тот неопределенно.
Все пока складывается ровно. Именно Павлюченко мы подозревали во ввозе на завод динамита.
Задержанного, пищащего, что он ничего не знает, переправили в кабинет заводского оперуполномоченного и оставили там под охраной. Не до него сейчас.
Ложкин развил бурную деятельность. Он эвакуировал всех рабочих из цехов, которым грозил подрыв. Перекрыл силами ВОХР и милиции из местного райотдела территорию завода. Послал патрули вдоль забора с указанием – всех хватать, никого не пущать. Если надо – то стрелять, лучше по ногам, но уж как выйдет. Главное, чтобы никто не ушел.
Прибыла следственно-оперативная группа из Управления – описывать смертоносные находки, составлять протокол. Подкатил на автобусе «Мерседес» мой «эскадрон». Из него троих бойцов я тут же направил по адресу Павлюченко.
Оперативники вытряхнули шофера из теплой кровати, где он, причмокивая, смотрел десятый сон. И теперь обыскивали дом.
Механизм НКВД заработал. Осмотр места происшествия. Потом разминирование. Слава богу, детонаторы не были подведены, так что работа заключалась только в том, чтобы аккуратно извлечь динамитные шашки и перевезти на заводской склад, где уже хранились взрывчатые вещества.
Разделавшись с неотложными проблемами, мы с Ложкиным принялись за задержанного, который все еще пребывал в кабинете оперуполномоченного.
Допрашивал я его с пристрастием. Так как Тулияк допрашиваться не желал и все пытался замкнуться, я его вежливо, но настойчиво взбадривал словами:
– Говори! Я сейчас тебя, тварь буржуйская, на месте положу!
Плохи те слова, что не идут в ногу с делами. Поэтому я одновременно тыкал ему стволом нагана в лоб, на котором вздулась красная шишка.
– Ну, считаю до трех!
– Не виноватый я! – вопил Тулияк. – Ни при чем!
– Тебя взяли, когда ты взрыватель ставил! Кто тебе его дал? Ну!