Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке

Глядя, как Ламме уничтожает окорок, Уленшпигель сказал:

— Ветчинка очень полезна для моего желудка.

— И для моего, — ковыряя пальцем в зубах, подхватил Ламме. — Да, но я уже не увижу мою птичку, она упорхнула из Дамме. Хочешь, поедем вместе искать ее?

— Хочу, — отвечал Уленшпигель.

— А в бутылке ничего не осталось? — спросил Ламме.

— Ничего, — отвечал Уленшпигель.

Оба сели в повозку, и осел, жалобно проверещав в знак того, что они отъезжают, тронулся с места.

А пес, наевшись досыта, удалился и даже не счел нужным поблагодарить.

2

Повозка катилась по плотине между каналом и прудом, а Уленшпигель задумчиво поглаживал ладанку с пеплом Клааса. Он спрашивал себя, что это было: сон или явь, посмеялись над ним духи или же обиняками дали понять, что он должен найти, дабы родная земля стала счастливой.

Тщетно напрягал он мысль, но так и не мог сообразить, что означают Семеро и что означает Пояс.

Мертвый император, живой король, правительница ^[1], папа римский, великий инквизитор ^[2] и генерал иезуитского ордена ^[3] — это всего только шесть главных палачей его отечества, которых он своими руками возвел бы на костер. Значит, это не Семеро; к тому же их найти легко. Значит, Семерых надо искать где-то еще.

И он все повторял про себя: В час, когда север Поцелует запад, Придет конец разрухе. Возлюби Семерых И Пояс.

«Горе мне! — говорил он сам с собой. — В смерти, в крови и слезах отыскать Семерых, сжечь Семерых, возлюбить Семерых! Мой бедный разум мутится — кто же сжигает милых сердцу людей?»

Когда они отъехали на довольно значительное расстояние, внезапно послышался скрип шагов по песку и чье-то пение:

Прохожие, ваш путь далек. Вам не встречался мой дружок? Где он сейчас, куда стремится? Где мой дружок? Украл он сердце у девицы, Как волк овечку уволок. Он безбород и быстроног. Где мой дружок? Коль встретите, скажите: Неле Его все ищет, сбившись с ног. Тиль, где ты бродишь без дорог? Где мой дружок? Голубка дышит еле-еле, Коль отлетает голубок. Страданья душу одолели. Где мой дружок?

Уленшпигель хлопнул Ламме по животу и сказал:

— Не сопи, толстопузый!

— Увы! Это не так-то легко для человека моего телосложения, — отвечал Ламме.

Но Уленшпигель, уже не слушая его оправданий, сел поглубже, так что верх повозки укрыл его от постороннего взора, и, подражая голосу человека, охрипшего с перепою, запел:

А я видал, где твой дружок: Он правит, сев на облучок, А в кузове обжора лег — Вот твой дружок!

— У тебя нынче злой язык, Тиль, — заметил Ламме.

Не обращая на него внимания, Уленшпигель просунул голову в дыру в парусиновом верхе и крикнул: