Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке

Между тем в окно со скотного двора поглядывала на Ламме премиленькая, прехорошенькая бабеночка, но как скоро он оборачивался, славное личико мгновенно скрывалось.

А вечером, когда он, спотыкаясь под действием винных паров, поднимался в темноте по лестнице, какая-то женщина обняла его, крепко поцеловала в щеки, в губы и даже в нос, смочила ему лицо слезами любви и так же внезапно исчезла.

Ламме порядком развезло, он лег и сейчас же уснул, а наутро отправился с Уленшпигелем в Гент.

13

Здесь он искал жену по всем kaberdoesj’ам, трактирам с музыкой и тавернам. Вечером он встретился с Уленшпигелем in de Zingende Zwaan, в «Поющем Лебеде». Уленшпигель всюду, где только мог, сеял бурю и поднимал народ на палачей, терзавших родимый край.

На Пятничном рынке, возле Большой пушки, именовавшейся Dulle Griet ^[26], Уленшпигель лег плашмя на мостовую.

Мимо проходил угольщик.

— Ты что это? — спросил он.

— Мочу нос, чтобы узнать, откуда ветер дует, — отвечал Уленшпигель.

Потом прошел столяр.

— Никак ты принял мостовую за перину? — спросил он.

— Скоро она кое для кого одеялом станет, — отвечал Уленшпигель.

Затем подле него остановился монах.

— Что ты тут делаешь, лоботряс? — спросил он.

— Я распростерся ниц, дабы испросить у вас благословение, отец мой.

Монах благословил его и пошел своей дорогой.

Уленшпигель приложил ухо к земле. В это время к нему подошел крестьянин.

— Ты что-нибудь слышишь? — спросил он.

— Слышу, — отвечал Уленшпигель, — слышу, как растут деревья, которые пойдут на костры для несчастных еретиков.

— А больше ничего не слышишь? — спросил общинный стражник.