Незнакомец исчез, но минуту спустя вновь появился на углу Цапельной улицы, и тут Клаас узнал его: это был тот самый гонец, который привез ему от Иоста семьсот червонцев. Он устремился к нему навстречу и сказал:
— Пойдем ко мне!
— Блаженны странноприимцы, — отозвался тот.
Снаружи на подоконнике Сооткин никогда не забывала насыпать птицам крошек — они к ней и зимой прилетали кормиться. Незнакомец подобрал крошки и проглотил их.
— Ты, видно, хочешь есть и пить, — заметил Клаас.
— Неделю назад меня ограбили разбойники, — сказал тот, — все это время я питался одной морковкой да кореньями.
— Стало быть, пора закусить, — рассудил Клаас и открыл ларь. — Вот полная миска гороха, вот яйца, колбаса, ветчина, гентские сосиски,
Поворачивая и переворачивая колбасу, он спросил гостя:
— Не видал ли ты сына моего Уленшпигеля?
— Нет, — отвечал тот.
— А как поживает мой брат Иост? — продолжал расспрашивать Клаас, ставя на стол жареную колбасу, яичницу с жирной ветчиной, сыр, большие стаканы и бутылки с красным прозрачным искристым лувенским вином.
— Твоего брата Иоста колесовали в Зиппенакене под Аахеном за то, что он, впав в ересь, сражался с императором, — отвечал гость.
— Проклятые палачи! — дрожа всем телом от страшного гнева, в исступлении крикнул Клаас. — Иост! Несчастный мой брат!
— Все радости и горести посылаются нам свыше, — строго заметил гость и принялся за еду.
Утолив голод, он сообщил:
— Я выдал себя за нисвейлерского хлебопашца, родственника твоего брата, и навестил его в темнице. А к тебе я пришел потому, что он мне сказал: «Если ты не умрешь за веру, как я, то сходи к брату моему Клаасу и скажи, что я ему завещал жить по-божески, помогать бедным и тайно учить сына заповедям Христовым. Деньги, что я ему дал, нажиты на темноте народной — пусть же он употребит их на обучение Тиля, дабы тот познал истинного Бога и был начитан от Писания».
Сказавши это, гонец поцеловал Клааса.
А Клаас в отчаянии все повторял:
— Несчастный мой брат! Умер на колесе!
Он обезумел от горя. И все же, заметив, что гость хочет пить и подставляет стакан, налил ему вина, но сам ел и пил без всякой охоты.