Непокорная,

– Простите, сударь, но мне не удалось найти графиню Йоханну и графа Карла в их покоях, – доложил он.

– Значит, поищи в другом месте, черт побери! – вырвалось у Матиаса.

– Давайте не будем сегодня упоминать черта. В конце концов, речь идет о бракосочетании, а это божественное таинство, – с упреком произнес фратер Амандус.

Монаху доставляла неимоверное удовольствие мысль о том, что теперь они с Геновевой обманывали сына, как прежде его отца. Также Амандусу нравилось, что его сестра заставила Матиаса поверить в то, что именно он отец ребенка, которого она на самом деле зачала с монахом. Амандус обменялся взглядом с кузиной, взял свой бревиарий[7] и указал в направлении замковой часовни:

– Если мы хотим завершить церемонию до обеда, нам пора выходить. А после мы одновременно отпразднуем и помолвку, и свадьбу.

– Так и сделаем, – согласилась Геновева и покинула помещение.

Гунцберг последовал за ней, в то время как Матиас колебался. Лишь когда фратер Амандус схватил его за рукав, молодой человек сдвинулся с места.

Замковая часовня была чисто выметена, а алтарь украшен несколькими цветами, чтобы создать хотя бы видимость праздника. Пока эскорт Гунцберга устраивался на скамьях, старик уселся рядом с Матиасом в одно из кресел, предназначенных для членов графской семьи, и вопросительно улыбнулся. Геновева устроилась напротив. Она спрашивала себя, что сказал бы ее пасынок, если бы узнал, что прошлой ночью они с Амандусом предавались любви именно в том кресле, где он теперь сидел.

На этот раз Фирмина не было еще дольше, а когда слуга вернулся, он выглядел еще более озадаченным, чем прежде.

– Сударь, я не смог отыскать графиню Йоханну. Графа Карла сегодня тоже еще никто не видел, – сказал он дрожащим голосом.

– Что это значит? – резко спросила Геновева. – Эти двое не могли просто взять и исчезнуть!

– Госпожа, я сверху донизу обыскал башню, в которую вы их переселили, а также поручил челяди узнать в фольварке и в крестьянских избах, не видел ли кто-нибудь близнецов. Прямо сейчас слуги обыскивают замок, но боюсь, что все это напрасно.

– Почему ты так решил? – задал вопрос Матиас.

Фирмин в отчаянии поднял руки:

– Я только что разговаривал со шталмейстером. Он рассказал мне, что, вернувшись в конюшню, обнаружил, что конюх Войслав и три лошади пропали.

– Моя кобыла на месте? – испуганно спросила Геновева.

Фирмин опустил голову, чтобы она не могла видеть его лица. Пока старый граф был жив, эта кобыла принадлежала Йоханне, но сразу же после похорон мачеха отобрала ее у девушки.

– Сударыня может не беспокоиться: кобыла по-прежнему на конюшне. Пропали три лошади, на которых ни вы, ни господин граф почти не ездили.

– Пропали три лошади и никто не может найти ни чертова Войслава, ни близнецов? Почему ты все еще здесь? Ступай, отправь всадников на их поиски! – крикнул Матиас Фирмину. – Они должны быть найдены, – сказал он Геновеве немного тише.

Та не сомневалась, что близнецы и конюх не могли уйти далеко.