Сальтеадор

— Вот вам моя рука, — ответила Изабелла.

Молодой человек бросился к королеве, почтительно прикоснулся губами к ее руке и выбежал из покоев, крича:

— Коня мне! Коня!

Минут через пять с мощеного двора донесся топот копыт: то мчался галопом на своем коне дон Иньиго; через некоторое время шум затих.

V

ДОНЬЯ ФЛОР

Дон Иньиго догнал Колумба в восемнадцати льё от Санта-Фе и уговорил его вернуться ко двору католических королей.

Мореплаватель вернулся, обуреваемый досадой и сомнениями: он не поверил в добрую весть, сообщенную ему доном Иньиго, но вскоре ее подтвердили король и королева.

И вот, получив все надлежащие указания, Колумб отправился в порт Палос-де-Могер — городок, стоящий в устье Тинто, невдалеке от города Уэльвы.

Фердинанд выбрал эту гавань отнюдь не потому, что она находится на берегу Атлантического океана и это значительно сокращало все переезды, а оттого, что по приговору суда, которому подвергся Палос, городку этому надлежало поставить королевству две каравеллы с полным снаряжением.

Итак, все обошлось Фердинанду в три тысячи крон — других расходов ему не предстояло.

Впрочем, справедливости ради заметим: к началу июня Колумба уведомили, что по ходатайству Изабеллы, его заступницы, признанной всеми, ему дарован третий корабль.

Правда, перед этим Фердинанд узнал, что благодаря настоятельным хлопотам Бартоломео Колумба, брата знаменитого мореплавателя, Генрих VII предложил Колумбу такие же выгодные условия, какие соблаговолили предоставить ему в Испании.

Между тем дон Иньиго, проводив своего друга в Палос и получив какое-то письмо, присланное ему с нарочным, вернулся в Кордову, причем Колумб дал слово, что без него не покинет Испанию и сообщит ему в Кордову, какого числа он уйдет в плавание.

Слишком многим был обязан Колумб своему верному другу и не мог отказать ему в этой просьбе. И вот 1 июля 1492 года он уведомил дона Иньиго, что выйдет в море 3 августа.

Молодой человек явился 2 августа; таким мрачным и в то же время таким решительным его еще не видели.

Итак, дон Иньиго был рядом с Колумбом во время первого плавания и делил с ним все опасности. Он стоял на палубе в ту ночь — последнюю, предоставленную знаменитому адмиралу, — с 11 на 12 октября, когда вахтенный матрос на борту «Пинты» крикнул: «Земля!» Он вторым ступил на остров Сан-Сальвадор, где его окружили изумленные островитяне, молча взиравшие на чужеземцев — посланцев неведомых пределов. Первым сошел на берег Колумб: он воспользовался почетным правом водрузить знамя Кастилии на земле, которую открыл. Дон Иньиго сопровождал его на Кубу, в Санто-Доминго, вернулся вместе с ним в Испанию в марте 1493 года, снова вместе с ним ушел в плавание в сентябре того же года; его не удержали при дворе ни просьбы тетушки, ни уговоры королевы Изабеллы, ни обещания короля Фердинанда; вместе с Колумбом он побывал на Малых Антильских островах, то есть на острове Доминика, на Гваделупе, острове Святого Христофора и Подветренных островах. Он сражался плечом к плечу с ним и против касиков, и против взбунтовавшихся моряков, сотоварищей его; он вернулся вместе с Колумбом и во второй раз, когда наветы врагов заставили достославного генуэзца оставить свои земли, дабы оправдаться перед теми, что благодаря ему стали богатейшими государями в мире. И вот 30 мая 1498 года он отправился вместе с Колумбом в третье путешествие, но в Испанию уже не вернулся и в заморском краю узнал, что Колумба и его брата Бартоломео постигла опала, узнал об их заточении и, наконец, о смерти.

В Испанию же до тех, кто еще помнил, что на свете существует человек по имени дон Иньиго Веласко, в 1504 или 1505 годах дошли слухи, будто он проник в глубь страны, остался при дворе какого-то касика, женился на его дочери, что в приданое касик дал ему столько золота, сколько уместилось в спальне новобрачных; затем рассказывали, будто тесть умер, а дон Иньиго отказался от короны, предложенной ему жителями тех краев; позже молва сообщила, что жена его тоже скончалась, оставив ему дочь, которая была так красива, что отец не мог найти для нее другого имени, кроме как донья Флор.

И вот года за три до тех событий, о которых мы ведем рассказ, вскоре после смерти того самого короля Фердинанда, который отплатил Колумбу за добро тем, что заточил его в тюрьму и обрек на нищету, вдруг пронесся слух, будто дон Иньиго Веласко прибыл в Малагу вместе с дочерью и что балластом на его корабле служат слитки золота. Но уже не было в живых ни королевы Изабеллы, ни доньи Беатрисы; никто, без сомнения, не интересовался доном Иньиго, да и сам он больше никем не интересовался. Только один из его друзей, дон Руис де Торрильяс, приехал в Малагу повидаться с ним. В былые времена, лет двадцать пять-двадцать шесть тому назад, они вместе бились с маврами, вместе участвовали в боях за эту самую Малагу, где ныне им довелось снова встретиться. Друг, живший в Гранаде, уговаривал дона Иньиго переехать туда, но все было напрасно.

Надо сказать, что восьмидесятилетний кардинал дон Хименес, архиепископ Толедский, провозглашенный регентом после смерти Фердинанда, прослышав о богатстве и честности дона Иньиго, которому двойная эта слава сопутствовала во всех странствиях и вместе с ним вернулась, предложил дону Иньиго переехать в Толедо: ему нужна была помощь в ведении государственных дел и, главное, в решении вопроса, как новому королю, дону Карлосу, установить отношения между Испанией и Западной Индией.