– А где она? – спросил Архипов.
– А я откуда знаю?! – заорал бородач, но натолкнувшись на суровый взгляд Берёзкина, продолжил спокойнее. – Ушла она. Мы разводимся.
Травников сник, опустив голову.
– Когда ты её видел в последний раз? – упорствовал следователь.
– Несколько дней назад. Олеся собрала вещи, сказала, что не любит и ушла. Трубку не берёт, – совсем как-то по-бабьи добавил бородач, неожиданно переходя с баса на фальцет.
– Куда она ушла?
– К этому актёришке. Чтоб он сдох! – опять заорал Травников.
– К Амурскому? – уточнил Архипов.
Брошенный муж кивнул, поджимая дрожащие губы.
– А ты его видел?
– Давно.
– Что с рукой?
– Подрался.
– Уж не с актёром ли? У него лицо разбито, у тебя – рука, – спросил Архипов. – А сейчас Амурский лежит в морге. Зарезали парня.
– В смысле?!
– Поехали, дружок, с нами. Протрезвеешь, поговорим, – добавил Берёзкин, хватая бородача за руку.
Пары часов Травникову хватило, чтобы прийти в себя. Регина зашла в допросную комнату, яркий свет от светильника под потолком резанул по глазам. Она зажмурилась, открыла глаза и посмотрела на задержанного. Брошенный муж, возможно отомстивший сопернику, сидел спокойно, отстранено смотрел в серую стену, сложив руки крест-накрест на груди. Руслан отодвинул стул для неё, Ростоцкая села напротив задержанного, Архипов – рядом с ней.
– Расскажи, когда ты видел Льва Амурского последний раз, – медленно произнёс следователь, чётко выговаривая каждую букву.
– Три дня назад, – ответил задержанный, не отрывая глаз от стены.
– Где это было?