— За что же отвечать? Просто вздорное письмо не особенно умного человека.
— Ну что ж, постарайтесь опровергнуть его. Напишите подробную объяснительную записку.
Я посмотрел на директора, и он спокойно выдержал мой взгляд.
— Хорошо, — сказал я. — Если это необходимо…
Сначала я хотел написать коротко и зло. Что-нибудь вроде: «Мало получил этот пакостник», но, когда сел за стол и положил перед собой лист бумаги, немного поостыл. Все-таки сдержанный и почти доброжелательный тон Троицкого здорово сбивал меня с толку. «Ладно. Напишу подробно», — решил я. Начал и увлекся. Мне захотелось аргументированно доказать, что люди, подобные Бандуре, — это ядовитые грибы. Разлагая своих детей, они бросают в землю семена, которые поднимутся густым сорняком и будут душить чистый посев.
Я исписал не один черновик, пока получилось так, как хотелось. Мне даже показалось, что написано здорово, и, довольный собой, я великодушно признал:
«Возможно, я поступил непедагогично, показав, что одобряю поступок солдата».
Однако закончил твердо:
«Но не это главное. Главное — всеми силами бороться с уродливым воспитанием в семье. Считаю, что школа должна обратиться по месту работы Бандуры и разъяснить там недопустимость его поведения».
Я засиделся за своим словотворчеством допоздна и, когда закончил записку, почувствовал, что безумно хочу спать, а нужно было еще составить конспект к завтрашним урокам.
Конспекты я писал аккуратно. Тарас Федорович даже демонстрировал их в учительской как образцово-показательные.
— Вот посмотрите! Не мешает и более опытным товарищам так готовиться!
Но в тот вечер усталость сморила меня, да и тема была хорошо знакомая. Поддавшись слабости, я решил, что ничего страшного не случится, если я и не распишу завтрашний урок в тетрадку по минутам.
Может быть, все и обошлось бы, приди я к самому звонку. Но, как назло, я пришел раньше времени и попал в «облаву», которую завуч устраивал обычно раза два в месяц. Когда я вошел в учительскую, все стояли вокруг стола, а Тарас Федорович просматривал планы уроков. Я попытался не заметить этого мероприятия, но безуспешно.
— А ваш конспектик?
— У меня нет.
Всякая проверка — своего рода психологическая загадка. Цель ее вроде бы не допустить нарушений, однако каждый контролер всегда страдает, если ему не удается обнаружить нарушителя. Завучу повезло. И я сразу увидел по его оживившемуся лицу, что дело не обойдется обычной нотацией.
— Как же так — нет? Почему нет?
Можно было, конечно, поплакаться в жилетку, но меня покоробило откровенное злорадство.
— Не писал.
ebooksa