Только Прасковья с присущей ей прямолинейностью произнесла по этому поводу небольшую, но энергичную речь в учительской. Я попал на конец ее, когда Прасковья говорила:
— …Таких вертихвосток нужно лишать учительского звания…
Конечно, эта болтовня не могла уже повредить Вике, но я вступился:
— В чем же вы видите ее вину?
— Школу бросила среди года!
— Но ее муж получил назначение, а он военный.
— Военный… Тем более понимать нужно, что кто стоит.
— Жаль, что он вас не слышит.
— А то испугалась бы? Правду говорю! Да и все мужики на один манер, всем одно и то же нужно.
— Вы несправедливы к мужчинам. Наверно, они в свое время уделяли вам мало внимания.
Я бил так же, как и она, — грубо и больно.
Прасковья вскипела:
— Я за их вниманием не бегала. А вы, молодой человек, не будьте всеобщим адвокатом. Не заступайтесь за каждую…
— За каждую не буду. Вас бы, например, я не стал защищать… — И, подождав, пока она вытаращит глаза от моей наглости, добавил спокойно: — Вы и сами всегда защититься можете.
Придраться было не к чему.
И еще один разговор о Вике произошел у меня, с учениками. Начался он неожиданно. Я закончил урок и собирал пособия, когда кто-то из ребят спросил:
— Николай Сергеевич, а вы скоро уедете?
— Я? Почему вы решили, что я уеду?
— Да вот Виктория Дмитриевна уехала. Хорошие учителя все уезжают.
— А она была хорошая? Двоек ставила мало?
ebooksa