Недавно у Светланы забрали девятый, Прасковьин, и дали еще один пятый. Это был своего рода компромисс: Троицкий не хотел перегибать палку, однако Светлана получила кучу новых хлопот и последнее предупреждение.
— И труднее и легче… В младших всегда труднее, но зато их можно учить. И потом меня, кажется, оставили в покое.
— А меня покусывают понемножку.
— Я знаю. Это все из-за меня.
— Ну что вы! После того несчастного педсовета я столько ругался с ними…
— Но началось все тогда. И поэтому…
Она вдруг махнула рукой и не закончила.
— Вовсе не поэтому, — сказал я. — И забудьте эту чепуху. Мои дела не так уж плохи.
Сейчас, когда я сидел рядом с ней и впереди было еще целых тридцать минут, я не врал. Дела шли отлично.
— Николай Сергеевич…
— Да, Светлана Васильевна.
— Я хотела спросить вас…
Кажется, ей тоже было нелегко. Я видел, как тщательно выводила она буквы на карточках. Нет, не тщательно, а слишком старательно, излишне твердо, так что перо драло толстую волокнистую бумагу и разбрызгивало по ней маленькие фиолетовые капельки. А Светлана не видела этих капелек, хотя и смотрела на карточку.
— О чем же вы хотели спросить меня?
— Тогда, у нас, все получилось очень неудобно. Мне неудобно перед вами… и за Андрея тоже…
— А мне за себя.
— За себя? Почему?
— Мне кажется, я как-то помешал вам. Нет, не то… Не вовремя оказался. В общем, если бы я не пришел тогда, было бы лучше…
— Наоборот, хуже! Я бы опять все простила ему…
— Разве он так виноват?
ebooksa