Сама дура виновата

22
18
20
22
24
26
28
30

Шесть миллионов подписчиков, размазанные по всему миру, выглядят не так уж пугающе. На улицах его пока не узнают, поди не Даня Милохин. Чтобы узнавали, тиктока мало, надо еще в телек попасть.

Я вытащила из грандиозного букета одну полураспустившуюся розочку и повернулась к Нике. Та изнывала от любопытства так явственно, что ее даже стало жаль.

— Первое слово в открытке «Самой»! — сообщила она.

Я кивнула с серьезным видом.

— Это, конечно, все прояснило.

— Ну расскажи-и-и! — заканючила она. — Дарина, ты никогда про своих парней не рассказываешь, а мы все время болтаем! Так нечестно. Что у вас было?

Я склонилась к ней с заговорщицким видом и вполголоса проговорила:

— Все, что ты можешь себе вообразить, Ника. Все. И еще столько же.

— Обалде-е-е-е-е-еть… — протянула она, сложив лапки у груди и, клянусь, у нее в глазах сверкали золотые звездочки, как у героини аниме.

Хорошее воображение, аж завидно.

— На! — Она отдала мне маленькую розовую открытку, на которой было написано: «Самой горячей девушке Северной Венеции».

Из-за этого столько шума?

Но я все равно невольно улыбнулась и почувствовала тепло в глубине сердца.

— Я работать! — развернувшись, я подхватила сумку с оборудованием и направилась к выходу.

— А розы?.. — крикнула мне вслед Ника.

— Предлагаешь весь букет с собой забрать? — Я помахала одинокой розочкой. — И в тележке возить за туристами?

— А, ну да… — ей, кажется, такая картина в голову не приходила.

Пока я добиралась до места встречи, меня обуревали противоречивые чувства.

Злость и обида сменялись сладким еканьем в сердце, когда я нюхала розочку, у которой отломала стебель и воткнула ее в воротник кардигана.

Но поцелуй…