Алле Муратовне нужно было заполнить отчеты и она торопилась. Поэтому воспитательница села на корточки и наклонилась к мальчику со словами:
— Ну что ты возишься? Дай сюда, сейчас я тебе помогу, горе ты луковое…
Она быстро натянула ботиночки на ноги ребенка. В раздевалке было жарко, Алла Муратовна опасалась, что мальчик вспотеет. Она хотела встать, когда Аян заметил:
— Кажется, ножки перепутали.
Только сейчас, присмотревшись, воспитательница увидела, что в спешке обула левый ботинок на правую ногу, а правый — на левую. Она поджала губы и принялась стаскивать обувку с мальчика. Ботинки цеплялись за шерстяные колготки и носки, не желая слезать.
— Что же у тебя такие толстые носки? — пробурчала воспитательница, дергая ножку мальчика в стороны.
Наконец, Алла Муратовна содрала обувь с ножек и переобула мальчика. Вздохнула с облегчением.
На ее рабочем столе вот уже пять минут беспрерывно надрывался телефон. Почему-то все звонят именно в такие минуты, когда она занята. Воспитательница бросила:
— Шапку не забудь одеть, — и поспешила было к телефону.
Но Аян сказал:
— Алла Муратовна, это не мои ботинки!
— Что же ты раньше не сказал! — закричала воспитательница. — Молчишь, как партизан!
Она снова подскочила к мальчику, развязала шнурки и принялась стягивать ботинки. Телефон умолк. Ничего, подождут, лишь бы только не заведующая.
Вскоре воспитательница сняла ботинки. Отложила в сторонку и сказала:
— Вот поэтому они тебе и не налазили на ногу! Зачем берешь чужие? Где твоя обувь?
— Вот она, — и Аян указал на злополучные ботинки. — Это обувь моего двоюродного брата, его тетя мне дала, чтобы я теперь носил.
Стараясь справиться со страстным желанием придушить ребенка, воспитательница несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Затем тихо сказала:
— Аян, это точно твои ботинки?
Мальчик кивнул.
— Хорошо, — сказала Алла Муратовна. — Сейчас мы обуем их и пойдем гулять, договорились?