Однако, несмотря на опасения, цены приятно удивили Майского. С последнего его визита в это заведение они нисколько не изменились: все было по-прежнему очень дешевым и доступным и он, с самого утра ничего не евший, решил даже в придачу к кофе взять что-нибудь покушать.
— Чашку кофе без сахара и два пирожка: один с яйцом, другой с капустой, — возвращая девушке меню, сделал заказ Майский и тут же рассчитавшись, направился к столам.
Пройдя через весь зал в дальний правый угол помещения, Майский принялся раздеваться у стоявшей здесь вешалки для одежды. От волнения и неуверенности, обуявших его, он, прежде всегда снимавший куртку ловко и быстро, в этот раз двигался до того несуразно, что не успел поймать ее рукой, и она, раскрывшись в падении, расстелилась на полу. Майский совсем смутился; спешно нагнувшись, он подобрал куртку, но уже поднимаясь неудачно поддел локтем стол: тот подпрыгнул и с грохотом опустился на пол, привлекая внимание всех посетителей. Майский тут же ощутил тепло распространяющееся по его лбу, щекам, ушам, и понял, что краска залила ему лицо. Впопыхах неловко пристроив куртку на вешалку, он сел за стол и, совсем потупив голову, уставился на стоявшую перед ним подставку для салфеток. Ему было до такой степени стыдно и неудобно за себя, что он не осмеливался даже оглянуться, поднять взгляд, просто пошевелиться. Некоторое время, он продолжал смотреть то на салфетки, то на солонку, то на бутылку с кетчупом, думая о своих несуразных нелепых движениях, о том, как глупо, наверное, выглядел он сейчас, и только лишь спустя несколько минут смог, наконец, приподнять голову и робко оглядеться.
Выбирая себе столик, Майский несознательно сел в самом углу, спиной к стене, где он имел возможность обозревать весь зал, практически не поворачивая при этом головы; окинув же сейчас взглядом заведение, он нашел его еще более скверным, нежели прежде. Стены и мебель при ближайшем рассмотрении со всей возможной очевидностью обнаруживали свою обшарпанность и убогость; шторы оказались сильно засалены, да и окна отнюдь не отличались чистотой; стол, за которым сидел Майский, был плохо протерт: в большом количестве на нем имелись оставленные то тут, то там крошки, местами блестели еще не до конца засохшие пятна; а справа от него с потолка свисала липкая лента-ловушка для насекомых, находившаяся здесь, наверное, с весны и представлявшая собою длинную пышную гроздь ссохшихся желто-зеленых мух.
Но, несмотря на несуразную смесь институтской столовой, дешевого кабака и бильярдной, заведение, похоже пользовалось определенной популярностью. Через столик от Майского сидели две неряшливо одетые девушки вместе с двумя молодыми парнями, громко о чем-то беседовавшие, а дальше за столами почти у самой барной стойки располагалось еще две компании мужчин, по три человека в каждой — они кушали и выпивали, занятые не менее оживленными разговорами. Никто из присутствующих не обращал на Майского никакого внимания и он, чуть успокоившись и даже укрепившись этим обстоятельством, посмотрел в сторону бильярдного стола. Там, орудуя двумя киями, передавая их друг другу по очереди, играли партию сразу четверо мужчин. Они пили пиво, много курили и, в общем-то, вели себя вполне обычно, но один из них привлек особенное внимание Майского: одетый в джинсы и светло-коричневый свитер, худощавый, возрастом лет за сорок самый веселый и бойкий из компании он показался ему очень знакомым. Майский точно знал, что раньше уже где-то сталкивался с ним, но силясь припомнить где, ничего не смог сообразить, и оставив тщетные попытки, снова вернулся взглядом к барной стойке.
Девушку-официантку по-прежнему не было видно из-за стола: она показывалась лишь изредка, для того, чтобы разнести заказы, которые выносила ей из кухни упитанная бурятка в крайне неопрятной на вид белой поварской форме и с влажными, распухшими от воды руками. Со всевозрастающим нетерпением Майский ожидал, когда подадут его кофе с пирожками, но девушка отнесла один заказ, затем второй, а его очередь все никак не наступала. У него промелькнула неприятная мысль, что про него попросту забыли, и ему нужно идти к стойке напоминать о себе. Не отрывая взгляда, наблюдал он теперь за официанткой, а когда она с очередным заказом подошла к сидящей через стол от него компании, то как мог вытянул шею и приподнял голову, в попытке привлечь к себе внимание. Девушка, однако, вовсе не заметила этот порыв (хотя его, кажется, невозможно было не заметить), и Майский вконец разволновался. Меньше всего желая сейчас снова идти к стойке и наводить разборки, он недоумевал про себя, как можно было забыть о его заказе и, распаляясь от возмущения, все более приближался к тому, чтобы предпринять решительные действия, которые, впрочем, не потребовались, потому что через несколько минут девушка-официантка подошла, наконец, и к нему.
— Долго вы очень два пирожка готовили, — с видимым раздражением сделал ей упрек Майский, пока она выкладывала тарелку и чашку с подноса на стол.
— Мы готовим заказы в том порядке, в котором принимаем, — еще более раздраженно, даже неприязненно бросила девушка и, подчеркнуто резко развернувшись, направилась назад.
Майский подвинул к себе тарелку и чашку с кофе. Пирожки выглядели вполне аппетитно: ровные, румяные, зажаристые и совсем не жирные. Раскусив же один из них (с яйцом и зеленым луком), Майский к удивлению обнаружил, что на вкус пирог был даже еще лучше, чем на вид. Тесто оказалось воздушным, сдобным, мягким, а рассыпчатая начинка совсем свежей, и вопреки ожиданиям не отдавала характерным недельным душком, столь свойственным выпечке в подобных заведениях.
Майский ел, периодически возвращая пирог назад на тарелку, чтобы отхлебнуть немного кофе, и в те моменты, когда он поднимал чашку с блюдца или, наоборот, ставил ее назад, посуда предательски звенела, выдавая его сильнейшее внутреннее напряжение. От этого Майский смутился и зажался. Он вновь понурил голову и потупил взгляд, начав настороженно выхватывать окружавшие его звуки, подобно какому-нибудь зверю, находящемуся в ожидании постоянной опасности, который опустив голову во время еды, продолжает держать уши торчком, на слух контролируя, что происходит вокруг.
— …Пора бросать курить, — разобрал Майский оживленный женский голос, доносившийся со стороны сидящей через стол от него компании.
— Почему это? — довольно беспечно ответил ей юношеский бас.
— Я не проверяла, но говорят — убивает. Рак легких и все-такое.
— Ерунда! — включилась в разговор другая девушка. — Рак легких уже давно перестал быть болезнью курильщиков. У меня вот у знакомого обнаружили рак легких, а мужчина никогда в жизни не курил.
— Ну и что из того?
— А то, что с нашей экологией в зоне риска оказывается каждый. И куришь ты или нет — сейчас уже не столь важно.
— Как это не важно?! — еще более оживилась первая девушка. — Я согласна, что в наше время можно никогда не курить и заболеть раком легких. Но это лишь единичные случаи.
— Ничего себе единичные случаи! Зайди в онкологию — там даже маленькие дети с раком легких лежат. Таких случаев — тысячи.
— В абсолютном выражении действительно много, но в относительном — единицы. Единицы процентов. В той же онкологии ты увидишь, что девяносто пять процентов больных раком легких — именно курильщики! Конечно, в наше время можно ни разу в жизни не сделать ни одной затяжки и заболеть раком легких, но если ты заядлый курильщик, то шансы вырастают многократно. Так что куришь ты или нет — это очень даже важно!
Компания замолчала, а когда беседа продолжилась, говорили уже тише, и Майский больше ничего не мог разобрать. Просидев так немного, он не выдержал, неуверенно приподнял голову и исподлобья окинул взглядом зал — на него по-прежнему никто не обращал внимания. Майский чуть выпрямился и посмотрел в сторону бильярдного стола: тут он сразу наткнулся взглядом на худощавого мужчину в светло-коричневом свитере, который в тот же самый момент резко развернулся и застыл в самой неестественной позе, уставившись на готовящегося к удару приятеля. Майский готов был поклясться, что на какую-то долю секунды взгляды их встретились; ему стало не по себе — он вдруг почувствовал, что этот странный и будто бы знакомый ему человек наблюдал за ним. Продолжая всматриваться в мужчину, Майский силился понять, где, в каком месте, при каких обстоятельствах мог с ним встретиться. Прошло несколько минут, в течение которых он не отрывал взгляда от мужчины, но тот больше не смотрел и даже не поворачивался в его сторону. «Может быть, показалось», — подумал Майский, однако неприятный тревожный осадок остался. Он вернулся к пирожку с яйцом, быстро доел его и принялся за второй; когда же потянулся за ним к тарелке, то бросил резкий взгляд в сторону бильярдного стола, пытаясь на этот раз застать худощавого мужчину врасплох: однако тот не только не смотрел в его сторону, но, обойдя стол, и вовсе стоял теперь спиной, по-видимому, определяя наиболее удобную позицию для удара.
ebooksa