— А отец где? — сменил Майский тему разговора.
— На даче.
— Давно уехал?
— Три дня назад.
— Съезжу, наверное, к нему на днях. Отдохну.
— Он завтра уже должен вернуться.
— А что так? — удивился Майский, зная, как подолгу отец любил жить летом на даче.
— Юлия Романовна его теперь дольше, чем на неделю не отпускает.
— Я-я-ясно, — протянул Майский.
Закончив обжаривать овощи, Марина сбросила все в кастрюлю, и, уменьшив огонь, смогла, наконец, прерваться и сесть за стол. Только сейчас, оказавшись с ней рядом, почти вплотную, Майский заметил, какой у нее был изможденный вид. Он виделся с Мариной последний раз всего месяц назад, но за это время в ее облике произошли разительные изменения. В движениях ее отсутствовала сейчас прежняя легкость и живость, столь свойственная ей раньше; с заметным облегчением переведя дух, она уселась на стул и, ссутулившись, облокотилась на стол обеими руками, подперев при этом ладошками голову снизу; кожа на ее лице имела болезненный неприятный землистый оттенок; она улыбалась, но ее открытая улыбка не могла уже полностью скрыть собою все те муки, которые ей постоянно приходилось претерпевать в последнее время, а в неизменно приветливом и добром взгляде ясно просматривалась терзавшая ее тревога.
Отметив про себя сейчас все эти метаморфозы, Майский, однако, решил, что для него же будет проще и даже, наверное, удобнее до поры до времени не подавать виду о сделанных им наблюдениях и вести себя, как ни в чем не бывало.
— Что у тебя новенького? Как бизнес? — поинтересовалась Марина.
— Нормально, — ответил Майский совершенно бессодержательным тоном, обобщая в этом единственном слове ответы сразу на оба вопроса.
— Как там дядя Паша?
— Да-а-а!.. Дядя Паша этот…, — слегка отвернув голову и махнув рукой, раздраженно произнес Майский, как бы делая вид, что не расположен сейчас разговаривать о дяде, но в то же самое время своей чрезмерно эмоциональной реакцией ясно давая понять Марине, что ему очень многим хочется поделиться.
По всему было видно — он ждет только, когда та проявит дальнейшую заинтересованность, чтобы с чистой совестью излить то, что накопилось у него внутри, не выглядя при этом болтуном, который рассказывает все при первом же упоминании о человеке. И Марина уловила это его желание выговориться.
— Что такое у вас случилось? — вопросительно приподняв брови, поинтересовалась она очень чутко и деликатно.
— Да-а… Видимо правду про него говорят, что он совершенно бестолковый предприниматель, — будто бы нехотя, нахмурившись, но при этом довольно оживлено продолжил Майский. — Это же надо так не чувствовать спрос. Ему что не предложат под реализацию — все берет. Когда он первую партию книг в магазин заказывал, ему такой ерунды насовали: самоучители работы на компьютере, самоучители английского, религиозных книг всяких разных, стихи… Нет, ну ты мне скажи, кто сейчас стихи читает?! Короче, все, что не продавалось — все ему сплавили. В итоге мы за первые полмесяца вообще ни одной книги не продали, пока я сам не поехал и почти весь товар не обменял. Только тогда торговля и пошла.
— У вас же продавца нет? Постоянно он торгует?
— Да…, — тихо и недовольно ответил Майский. На секунду он замолчал, задумавшись над чем-то, после чего продолжил: — Тоже вот еще: кто не попросит — всем в рассрочку товар дает. А я разгребаю потом эту кашу. Деньги и месяц и два могут не нести, а платить то за аренду, за пополнение ассортимента надо вовремя!.. В людях при этом совершенно не разбирается — еще повезет, если возвратят долг. Ведь он просто так товар дает, даже и паспорта не спрашивает!
ebooksa