Через час о происшествии знал весь штаб. Люди шептались. Начальник строевой части полковник Мамонтов ходил мрачнее тучи. Он проглядел лазутчика у себя под носом, и суровые оргвыводы не могли не последовать.
Офицеры в кулуарах недоуменно пожимали плечами. Разве Арбатов может быть предателем? Такой положительный человек, добросовестный, дисциплинированный.
Оперативники в этот день выглядели пристыженными. Они отправили командира в смертельную гонку, а сами наблюдали за его геройством со стороны.
– Такое не повторится, товарищ майор! – клятвенно проговорил Нагорный. – Первыми пойдем в огонь и воду. Но ты же сам виноват. Всех растолкал, бросился ловить паршивца, будто нас и нет рядом.
– Снимаем шляпы, Владислав Сергеевич, – с явной завистью заявил майор Гаусс. – Вы сделали все быстро, красиво и с захватывающими приключениями, если народная молва не врет. Охотно верим, что вы взяли именно того, кого нужно.
– Наших теперь не станут подозревать, – заявил капитан Метлицкий. – Лично я ничего не знаю об этом человеке. Слышал, что есть такой, и не более. Что же он, гнида, Родину предал? Ведь война уже закончилась.
Ольга Ефимовна Догужинская выловила Влада в коридоре, отвела в угол. От нее пахло трофейными духами.
– Невероятно, Влад… простите, товарищ майор. Слушай, я знаю, ты абы кого брать не будешь. Если взял, значит, на то имелись основания. Но в это невозможно поверить. Такой правильный человек, грамотный штабист. Он мне знаки внимания оказывал, смотрел с таким интересом. Вот, думаю, нормальный мужик, не то что некоторые. Уже поддаться решила. Нет, ты пойми меня правильно. У нас с Арбатовым ничего не было, я не такая. Мне нужно время, долгие ухаживания. Тем более что в последние дни он пропал, видимо, занят был. Мать честная, что же такое творится в наших палестинах?
– Хочу поздравить тебя, майор, – торжественно объявил полковник Троицкий. – Ты не стал испытывать мое терпение, быстро прибрал шпиона. Осталось выяснить, действительно ли он таков. Ты не обижайся, пойми правильно. Я тоже считаю, что вы не ошиблись. Но у вас есть только показания Краузе, которым, если честно, самое место на мусорке. Плюс поведение самого Арбатова. Вместо того чтобы сделать удивленное лицо и поднять лапки, он стал от вас бегать, да еще и застрелить тебя пытался, то есть вел себя преступным образом. А если этот гад уйдет в глухую несознанку? Нам, учти, надо не просто дело закрыть, а выявить реального «крота», который наносит серьезный ущерб, подрывает государственную безопасность. Так что придется тебе поработать, чтобы вытрясти из него все.
– Поработаем, товарищ полковник.
Майор Арбатов сидел на табурете, сникший, подавленный, смотрел мутными глазами в одну точку. С него были сорваны погоны, ремень с портупеей, правительственные награды. Иногда он потирал отбитый затылок, морщился, испытывая болезненные ощущения.
В помещении для допроса собрался весь отдел. Градов не возражал.
– Я не понимаю, что происходит, товарищ майор, – расклеил слипшиеся губы арестант. – Я ни в чем не виноват, не понимаю, почему меня схватили. Я засек слежку, потом увидел погоню, испугался, пытался спастись бегством. Увы, я не знал вас в лицо, решил, что бандиты переоделись в форму советских офицеров, поэтому и хотел выстрелить. Мне же не было известно, что вы из Смерш.
По службе они действительно не пересекались, но сталкиваться в коридорах им приходилось.
Влад перехватил выразительный взгляд Нагорного. Дескать, я же говорил, что этот тип уйдет в глухой отказ.
– То есть вы, Александр Романович, не работали на британскую разведку, не собирали для нее секретные сведения касательно размещения советских войск в Берлине? Не встречались на Потсдамской площади с неким германским гражданином Краузе, не собирались к связным на Беренштрассе?
– Не понимаю, о чем вы говорите, – сказал арестант, опустил голову и спросил: – Почему меня задержали? Вы взяли не того, товарищ майор. Знаю, если попадешь в ваши застенки, то уже не вырвешься. Вы кого угодно сделаете виновным. Но то, что вы сейчас говорите, это просто абсурд. Я даже не могу представить, о чем речь.
Использовать пытки и побои Градов не любил. Он не был человеком тонкой душевной организации, но свято верил, что использовать физическую силу можно только против вооруженного врага. Таких белых ворон, как он, в советских органах было немного, но они все же встречались. К тому же применение насилия сопряжено с потерей времени.
– То есть вы не знаете, Александр Романович, милую парочку из британской разведки? Их зовут Дженнифер и Бенджамин. Весьма странно, товарищ майор. А вот они вас знают. Ведь именно эти люди вас завербовали и не скрывают этого, обо всем рассказали в доверительной беседе под виски представителю нашей разведки. Это происходило в одном из пивных баров в западном секторе.
Краузе после ареста ссылался на эту парочку. Если эти двое курировали данную тему, то что им мешало завербовать и Арбатова?