– Тебе водить, – шепчет Лейни во тьму своей зловонной коробки, стоящей в подземном переходе среди инфразвуковых вздохов метропоездов и постоянного топота проходящих ног.
В то же мгновение он оказывается во Флориде, на залитых солнечным светом широких бетонных ступенях, ведущих наверх, к безликому входу в федеральный сиротский приют.
Там, наверху лестницы, – девчушка по имени Дженнифер, ей в точности столько же лет, сколько Лейни, на ней джинсовая юбочка и белая тенниска, у нее прямая черная челка, она осторожно идет – пятка к носку, пятка к носку, руки в стороны для равновесия – по самому краю верхней ступеньки, как по натянутому канату.
Она очень сосредоточенна и серьезна.
И кажется, что если она упадет, то непременно разобьется.
Лейни, увидев ее, улыбается, вспомнив внезапно приютские запахи: бутерброды с джемом, дезинфекция, глина для лепки, чистые простыни…
Холод обступает его со всех сторон, но наконец-то он дома.
65
Свежий воздух
Фонтейн, орудуя пожарным топором, размышляет о том, что прожил довольно долгую жизнь, но то, что происходит сейчас, для него абсолютно внове: поднять топор над головой, потом – резко садануть вниз по задней стене лавки, фанера гулко грохочет. Он слегка озадачен тем, как легко отскакивает топор, но при следующем замахе переворачивает его и колотит не лезвием, а киркой, на третьем ударе наконец пробивая стенку насквозь. Фонтейн удваивает усилия.
– Нам нужен свежий воздух, – говорит он скорее самому себе, чем парочке, чинно сидящей на его койке, – седому профессору и мальчику, чья голова опять скрыта шлемом. Посмотришь на этих двоих – так подумаешь, что и проблем-то, собственно, нет никаких и этот чертов мост не горит.
Куда девалась голографическая девица?
Работа топором дает результаты, хотя руки уже разболелись. Дыра в стене уже размером с блюдце и становится все больше.
Он еще не знает, что ему делать, когда она станет достаточно велика, но он любит, чтобы были заняты руки.
Таков он всегда, Фонтейн: когда дела идут плохо, да что говорить, хуже некуда, а вероятнее всего, подошли к концу, – он любит, чтобы были заняты руки.
66
Грузовоз
Шеветта выползает через люк на крышу Скиннеровой лачуги и видит там Райделла, стоящего на коленях, в этом своем «счастливо-драконовском» защитном слюнявчике, но критическим фактором здесь является человек из бара – тот, который застрелил Карсона, он воткнул в ухо Райделла пистолет, а сейчас смотрит на нее и улыбается.
Он не так уж ее старше, стрижка короткая, как у военного, черная кожаная куртка, шарф повязан будто бы небрежно, но ясно, что с ним пришлось повозиться. Она спрашивает себя: как это люди становятся вот такими – берут и тычут пушкой кому-нибудь в ухо, и вы знаете, что спустить курок им труда не составит? И почему ей кажется, будто Райделл специально находит таких людей, – или это они его специально находят?
За спиной человека в черном, над мостом, она видит высокую водяную дугу и понимает, что это, должно быть, водометы с пожарного катера, она как-то видела пожарный катер в действии – когда загорелся пирс на Эмбаркадеро.