— Только попробуй мне умереть! Слышишь? Тебя дома Танька ждёт. Что я ей скажу? — не успокаивался Сорокин.
— Но я же не умер, — возразил Александр. — Что ты так завёлся?
— Ты очень вчера старался.
— Видимо, недостаточно старался, — хмуро ответил Резанцев то ли своим мыслям, то ли другу.
— Саня, ты чего? — не понял тот.
— Ребят похоронили? — тихо спросил командир.
— Да, — кивнул Иван, — теперь они отдохнут.
Резанцев с тоской перевёл взгляд вверх. Перед глазами промелькнули страшные события вчерашнего дня.
— Слушай, — переменил тему Сорокин, видя подавленное состояние друга. — Ты же сейчас курить не будешь?
— На что это ты намекаешь? — нахмурил брови Резанцев.
— Ни на что не намекаю. Я прямо говорю.
— Иван Михайлович, вы наглеете, — перешёл на официальный тон Александр.
— Вовсе нет, — возразил тот. — Не забывай, что мне работать сейчас придётся в два раза больше. А табак у меня закончился.
— Ты с этой стороны решил зайти, — криво усмехнулся тот. — Умно. Ладно, он мне всё — равно пока не понадобится.
Тут из-за ширмы показалась Катя.
— О, Катюх, заходи! — поприветствовал её Сорокин.
Девочка неуверенно подошла к кровати. При взгляде на Резанцева, у неё перехватило дыхание. Катя никогда не видела командира в таком состоянии. Обычно в нём столько энергии и силы, а тут…
— Вчера хотела с ребятами за тобой отправиться, — встал Иван и похлопал ребёнка по плечу. — Но я не разрешил. Ладно, мне пора уже. Выздоравливай!
С этими словами Сорокин скрылся из виду. Резанцев и девочка проводили его взглядом. Первым нарушил молчание Александр:
— Что ты стоишь? — спросил он и указал на край кровати. — Садись.