Святой Франциск Ассизский

Но у юношей тяга к книгам рождалась не из-за стремления к богатству и редким сокровищам, она возникала от жажды знаний и славы. Святой, умел читать в умах (а это самые интересные и трудные книги в мире), и когда послушник попросил позволения держать у себя псалтырь, ответил: «Император Карл, Роланд, Оливье и все доблестные рыцари, сражаясь с неверными, огромным трудом и смертельными мучениями добивались великой победы, они умирали, защищая Христа, но были при этом многие, которые, распевая о них песни, желали добиться почета и славы среди людей. Так и среди нас есть многие, кто, рассказывая о деяниях святых, хочет стяжать почести и славу».

Такими мудрыми словами святой Франциск хотел склонить самолюбивого юношу к добродетели, противопоставляя славе слов — славу действия, героизм борьбы — героизму болтовни.

Однако молодой брат вновь пошел в наступление, ибо очень хотел ускользнуть от столь сурового послушания, но не желал ослушаться. Святой Франциск почувствовал, что эта страсть не доведет его до добра и объяснил ее последствия:

— Пожелав иметь псалтырь, ты пожелаешь и молитвослов. Когда получишь молитвослов, ты усядешься за кафедру, как почтенный прелат, и прикажешь брату своему: „А ну-ка принеси мне молитвослов**.

Франциск не умел упрекать других, не упрекнув себя самого, и потому взял из очага горсть пепла и посыпал им голову, приговаривая:

— И мне молитвослов, мне тоже молитвослов!

Послушник покраснел, и святой признался:

— Брат мой, и я однажды поддался соблазну и пожелал иметь книги, но, не зная, какова будет воля Божья, взял Евангелие и попросил, чтобы она явилась мне на первой странице, которую я открою. И вот, когда я завершил молитву и открыл Евангелие, мне попались на глаза слова о том, что апостолам Он открыл тайну Царствия небесного, другим же это явится в притчах.

К этому он прибавил:

— Много на свете тех, кто по доброй воле поднимается до науки, но благословен будет тот, кто ради любви к Всевышнему останется несведущим.

Это означало, что истинная мудрость исходит не из книг, но из веры, смирения и труда, и в доказательство святой Франциск привел два довода: человек знает столько, сколько он делает, хорошо говорит лишь тот, кто трудится сам, а наука бессильна против страдания, и в день Страшного суда не поможет.

Но, когда перед ним предстал юноша, для которого любовь к учению была явным призванием — в ней не было ни праздного любопытства, ни тщеславия, ни высокомерия, настолько он сумел подавить в себе эти соблазны — святой Франциск сказал ему: «Учись и учи других, ибо дух молитвы не угас в тебе». Звался этот юноша Антонием Падуанским.

Святой Франциск боролся с высокопарной ученостью, противопоставляя ее нищете сердца: она не способна преобразовать мир, это мудрствование без мысли и мысли без дел, себялюбивая ученость, которая ведет к любованию самим собой, но не к тому, чтобы жертвовать собою ради других.

Госпожа наша Бедность в согласии с ученостью только тогда, когда ученость — от благодати Божьей.

СОБОР СОЛОМЕННЫХ ХИЖИН

Одним из самых знаменитых капитулов был тот, что собрался в Санта Мария дельи Анджели на Троицу 1221 года. Его назвали Собором соломенных хижин, так как братья, разделенные на группы, по провинциям, из которых они пришли, расположились под навесами из плетеной соломы. Было братьев пять тысяч, но это войско раскаявшихся не производило шума, что обычно бывает, когда соберется много народа. Спали они на голой земле, подложив под голову камень, молились, служили мессу, оплакивали свои и чужие грехи, особенно грехи своих благодетелей, или же, собравшись по сорок, по сто, а то и по двести человек, слушали, как один из них говорит о Боге, радуясь, что собрались вместе, и чувствовали себя одним сердцем и одной душою в прекрасной долине, окруженной спящими холмами. Из всех соседних селений приходили бароны и рыцари, благородные и простолюдины, почтенные прелаты и клирики, чтобы посмотреть на такое собрание святых, и мессер Раниеро Капоччи, кардинал-диакон, выражая общее впечатление, сказал: «Поистине, на этом поле расположилось войско Божьих рыцарей».

Но более всего хотели увидеть люди предводителя войска. И святой Франциск, возвышаясь над толпой преданных ему сыновей, заговорил с пылом, сверъхестественным для его тщедушного тела: «Дети мои, великие дела обещали мы, но гораздо более обещал нам Бог. Подумаем о первых, и будем ждать вторых. Недолговечны мирские радости, но мучение, следующее за ними, вечно. Страдание в этой жизни невелико, но слава в той жизни бесконечна».

Тут крыло надежды коснулось внимательно слушавших братьев. Потом Франциск поведал о главных добродетелях, о которых говорится в уставе, и закончил: «О таком святом послушании прошу я вас: чтобы никто из собравшихся здесь не заботился ни о еде, ни о другой телесной нужде, но стремился лишь к тому, чтобы прославлять и почитать Бога, и заботу о всякой нужде вашей доверьте Ему, ибо Он вам предоставит все необходимое».

Такое приказание показалось безрассудным мирским, опасливым людям, но вот из Перуджи, из Сполето, Фолиньо, Спелло и Ассизи потянулись обозы — лошади, вьючные ослы, телеги с хлебом и вином, бобами, сыром и другими съестными припасами. Были там скатерти, глиняные чашки, миски, стаканы, словом все, что было необходимо пяти тысячам бедняков Божьих. Люди даже соревновались в том, кто больше принес, а знатные господа и рыцари считали за честь смиренно и преданно прислуживать святым. Франциск был немедленно вознагражден за свою безграничную веру; словно Христос, его Повелитель, он повторил для пяти тысяч сыновей евангельское чудо о хлебах и рыбах. Тот, кто ничего не желал, получил от Провидения с избытком.

Во время этого капитула святой Франциск узнал, что многие братья сильно ослабли, так, что не могли молиться, а некоторые даже умирали от чрезмерного покаяния, и приказал принести ему железные вериги, обручи, цепи и власяницы, с помощью которых братья истязали свою плоть. Те послушались и выложили перед ним целую гору железа; и, получив его благословение, отправились каждый восвояси, свободные и стремительные, как птицы.