Джейн вздрогнула, ощутив ласковое прикосновение к шее, и судорожно вздохнула, словно тонущий, которого вдруг вытащили на поверхность.
Ральф. Положиться на него? И как он ей поможет? Застрелит, как того, другого волка, на чье поверженное тело он опирался с видом победителя? Может, это был бы лучший вариант для всех?
Святой Эдвард скалился с фрески, глядя прямо в глаза Джейн и точно видя ее насквозь. Тело Марты лежало в гробу, и душный запах лилий, расставленных вокруг него, смешивался с ладаном.
Священник, появившийся словно из ниоткуда, поднял руки, и обличающий шепот стих. А потом преподобный заговорил, и каждое его слово клеймило Джейн не хуже каленого железа.
– Зло явилось в наш город, – сказал он, и Джейн захотелось съежиться и забиться под стул. – Невинно убиенная девушка отправилась в царство небесное, где душа ее обрела покой и счастье. Но мы все еще здесь, в бренном мире, и только от нас зависит – куда мы попадем после смерти: в райские кущи или геенну огненную.
Для Джейн остался лишь один путь. Отец не зря читал ей псалмы о грешниках. Вот только он не был ее настоящим отцом. И ничего, кроме обещания страшных мук, он ей не оставил.
– Господь дал человеку свободу воли, и мы сами выбираем между добром и злом.
А она не выбирала. Джейн сцепила зубы крепче и посмотрела на святого Эдварда со злостью. Так нечестно!
– Он смотрит на нас, детей своих, сверху, как строгий отец, и ждет послушания. Он мог бы сам уничтожить зло.
Преподобный посмотрел на Джейн, точно зная все ее метания, и она бы не удивилась, если бы в храме разразился гром, и молния испепелила бы ее на месте. Теплая рука Ральфа опустилась на ее плечо, и она невольно выдохнула.
– Но тогда наши души не пройдут испытаний и не очистятся от скверны.
Она очень скверная. Пусть убийство Марты Джейн даже не помнит, но прошлой ночью она вела себя совсем не так, как пристало порядочной девушке: горячие губы на ее губах, теплая гладкая кожа под пальцами, тяжесть мужского тела… Она не отталкивала Ральфа. Наоборот…
– … Искоренять зло, выпалывать, как сорняки. Каждый должен стать пастырем своей души, отделить добрые устремления и греховные.
Пусть бы все это прекратилось, как страшный сон. Как один из кошмаров, от которых мама так наивно надеялась защитить ее нитками и бусинками, сплетенными в нужном порядке. Джейн тайком ущипнула себя за руку, но преподобный Габриэль все так же проповедовал посреди церкви, волк истекал кровью на фреске, а от запаха лилий и ладана к горлу поднималась тошнота.
– Покаяние! – возвестил священник и обвел взглядом притихшую паству. – Вот что спасет каждую заблудшую овечку! Вот что приведет ее к Господу!
Покаяться? Рассказать все священнику? Робкая надежда шевельнулась в душе Джейн. Что, если это на самом деле сработает? Нужно исповедоваться во всем, и тогда…
– …Как грязь не видна на черном, так и грех не виден на темной душе. Очиститесь покаянием, и божественный свет прогонит тьму.
Кто-то открыл дверь, и сквозняк метнулся к свечам, расставленным под иконами. Лепестки огня вытянулись и снова опали, и Джейн показалось, будто волк на фреске подмигнул ей. Преподобный Габриэль начал читать молитву, и хор голосов подхватил ее, становясь все крепче, сливаясь ручейками в могучую реку.
Миссис Олдброк молчала, не отрывая взгляда от фрески со своим давним предком, и Джейн многое отдала бы за то, чтобы узнать, о чем думает эта женщина. Пыталась ли она достучаться до Господа и узнать, за что на ее долю выпало такое испытание?
После службы священника окружили прихожане, но он, раздвинув толпу, подошел к мэру.
ebooksa