Огня для мисс Уокер!

Версия с убийцей, натравившим на жертву пса, трещала по швам.

– Слишком длинные клыки. Три дюйма. Это и для волка рекорд. Однако… – в голосе доктора послышалась растерянность. Он потер подбородок, цыкнул зубом.

– Что-то не так?

– Есть одна аномалия, – вздохнул он. – На теле жертвы множество ран, следы укусов, один из них особенно четкий, по нему я и сделал этот слепок. Понимаете, инспектор, на верхней челюсти волка должно быть двадцать зубов, если, конечно, часть из них он не потерял, – доктор указал на зияющую дырку в гипсовых зубах. – У нашего отсутствуют два моляра слева.

– И общее количество зубов меньше, чем положено, – быстро подсчитал Ральф.

– Верно, – кивнул доктор. – Это странно. Если бы след укуса не был таким четким, я бы предположил, что сначала жертву укусил человек. Хотя челюсти человека у́же и не раскрываются под таким углом…

Он пожал плечами и отошел к столу. Взяв лист бумаги, исписанный едва разборчивым почерком с сильным наклоном вправо, протянул его Ральфу. Почти привычно сравнив его с почерком отправителя писем, Ральф мысленно вычеркнул доктора из списка подозреваемых в деле мисс Уокер.

– Значит, аномально беззубый волк? – уточнил Ральф.

– Выходит, что так, – ответил доктор не слишком уверенно.

– А может ли этот волк, или кто бы то ни было, оказаться тем же, что убил Максимилиана Олдброка?

– Они живут лет десять, а между нападениями прошло в два раза больше времени.

– Если только не поверить в сказки Вуденкерса о вервольфах, – добавил Ральф, но доктор Филипс посмотрел на него с такой иронией, что ему стало стыдно.

– Есть еще кое-что, инспектор.

Встав, доктор подошел к телу и сдвинул простыню в сторону.

– Синяки на предплечье, – указал он пальцем на красноватые отпечатки. – Гематомы едва успели сформироваться. Совсем свежие. Кто-то очень сильно схватил ее за руку незадолго до смерти.

– Там был человек, – с облегчением понял Ральф, которого разговоры о волке совсем сбили с толку.

– Мужчина, – подтвердил доктор. – Или женщина с крупными руками.

Он приложил руку к бледному предплечью, растопырив пальцы. Ладони доктора Филипса были широкими, с длинными крепкими пальцами, поросшие короткими жесткими волосками, и ложились на синяки, оставленные на теле жертвы, идеально.

– На втором предплечье то же самое, – добавил он.

– Кто-то схватил ее, – понял Ральф.