– Еще немного почитывал исторические романы.
Женщина помолчала и, решив не продолжать дискуссию о будущем печатной книги, сказала:
– Если не возникнет желания взять книги на дом, поставьте их на прежнее место. Вы запомнили куда?
Макс кивнул и отправился к небольшому столику, где уже сидел один пожилой клиент и читал газету.
Один роман назывался «В плену иллюзий», и из аннотации Макс узнал, что он рассказывает о судьбе молодого человека, наивного и легковерного по натуре, его учебе в университете, конфликтах с друзьями и преподавателями, о его первой страстной любви, закончившейся изменой возлюбленной; в итоге герой постепенно освобождается от иллюзий и утешает свою душу тем, что наконец освободился от них и нашел для себя высший смысл в том, что осознал это. Обычная житейская история, которую пережили многие, но все по-разному.
Второй роман назывался «Еще до заката солнца». Аннотация к нему была совсем короткой и гласила: «О том, что было и еще, возможно, будет; о тех делах, что успешно завершены, и тех, закончить которые не удастся никогда». Макс нашел фразу слишком мудреной. Но будучи сам по натуре человеком, склонным к философствованию, подумал, что истинный смысл аннотации можно понять только после прочтения романа. Сейчас это в его планы не входило, и он открыл роман на той странице, где было написано: «Перевод с английского Акселя Бекмана». На следующей странице было указано, как назывался роман на языке оригинала. Переводчиком первого романа оказался все тот же Аксель Бекман. Макс аккуратно записал на листке бумаги имя переводчика, название издательства и год выпуска романов. Затем вернул книги на место и покинул здание библиотеки.
29
Вольф сидел в мягком кресле и потягивал пиво прямо из бутылки. Каждый раз, сделав глоток, он не глядя отставлял бутылку в сторону, и ее донышко громко стукало о столик, где бутылка некоторое время соседствовала с полной окурков пепельницей, а потом снова горлышком вперед отправлялась ко рту Вольфа и обратно на столик. Пока бутылка находилась возле пепельницы, Вольф нервно нажимал кнопки телевизионного пульта, пытаясь наконец найти устраивающую его телепередачу, но на экране так и не возникали сюжеты, которые бы ему понравились. Вольф сам не знал, что ищет. Он был в старых потертых джинсах, обтягивающих его плотные ноги, которые он для удобства положил на мягкий красный пуфик. Под черной выцветшей майкой угадывался мощный торс. Два дня назад Вольф обрил голову, и большие залысины, которые обычно сильно выделялись на фоне остальной прически, были почти незаметны. Бритая голова делала и без того недоброе лицо Вольфа почти свирепым, и каждый, кто сейчас взглянул бы на него, решил, что перед ним бывший сиделец.
Предметы интерьера, окружавшие Вольфа, ему не принадлежали, а находились в квартире Моники, подружки Вольфа, с которой он был знаком еще до отсидки. Моника не состояла ни в одной из криминальных группировок, и Вольф решил пожить некоторое время у нее, считая, что здесь он в безопасности. Кроме того, он находился у Моники еще по одной причине. Моника любила его и была щедра на женские ласки, которых Вольф долгое время был лишен. В настоящий момент Вольф дожидался ее возвращения. Моника должна была принести жратву и выпивку. Откуда у нее деньги, Вольфа не интересовало. Он знал лишь, что поступают они к ней законным путем, хотя Моника уже давно нигде не работала. Его устраивало ее собственное объяснение, что деньги ей дают богатые родственники.
Молодая женщина вошла в комнату так, что он не услышал ее шагов, потому что как раз в этот момент он поймал музыкальную передачу, где красотка-певица душераздирающим голосом пела о любви. Моника обняла его сзади за шею и прошептала в ухо:
– Как дела, мой уголовничек?
От неожиданности Вольф дернулся и резко освободился от обнимавших его рук. Моника расхохоталась, а дружок почти крикнул:
– С ума сошла?! Так я начну заикаться.
– Я думала, ты слышишь, как я подхожу. Я ведь не пыталась это скрыть.
Потом она сморщилась, приложила ладони к ушам и, отыскав глазами пульт дистанционного управления, схватила его и уменьшила громкость телевизора.
– Ах вот оно в чем дело. Немудрено при таком звуке не только начать заикаться, но и оглохнуть.
Он сидел молча, потихоньку остывая. Моника, пытаясь задобрить дружка, принесла бутылку пива, откупорила ее и протянула Вольфу:
– Ладно, не дуйся.
Он жадно начал глотать пенящуюся жидкость, затем, отставив бутылку все на тот же столик, сказал:
– Моника, у меня к тебе небольшое дельце.
ebooksa