Ну а уж после того, как я переоблачилась, Банный Лист мне бесплатную экскурсию по дому устроила, чтоб, значит, фронт работы показать. Так вот, пока мы только все обошли, у меня ноги отвалились. А теперь представьте, что со мной будет, если я тут со шваброй, как они надеются, побегаю? Да мне же уже на второй день инвалидность оформлять придется!
— Что ж, а теперь можете приступать, — заявила Банный Лист, когда мы снова в исходной точке очутились.
— К чему? — опешила я.
— К своим непосредственным обязанностям, — не моргнула глазом Банный Лист.
— А… А как же?.. — я вовремя вспомнила про свои захваченные из дому пожитки. — А вещи мне куда девать?
— Ах да, — Банный Лист слегка поморщилась, — я же вам вашу комнату не показала. — И снова повела меня в район подсобок, который я мысленно Гарлемом окрестила.
— Это здесь, — толкнула она дальнюю дверь, — здесь вы будете ночевать. Комната, как видите, просторная и рассчитана на двоих. Вы будете делить ее с Антониной Леонтьевной, нашим поваром. Да, вон та кровать, у окна, ее, а вы занимайте свободную. В общем, располагайтесь. А через пятнадцать минут я за вами зайду.
Расщедрилась, можно сказать. Целых пятнадцать минут, чтобы как следует на новом месте осмотреться!
Хотя, если честно, разглядывать там особенно и нечего было. Обстановка, почти как в казарме. Две кровати — одна у окна, другая сбоку от двери — две тумбочки, два стула. Да еще шкаф у стенки, ну, та-"кой старорежимный полированный, с перекошенными дверцами. Куда я и зашвырнула свою сумку, попутно отметив, что гардероб моей соседки по скромному жилищу всего-то платьем да кофтой представлен. А также стоптанными шлепанцами под кроватью.
А больше о поварихе Антонине в этой казенной комнате ничего не напоминало. Хотя нет. Имелась еще фотография какой-то лупоглазой девицы на тумбочке возле поварихиной кровати. Да патрончик дешевой губнушки на подоконнике.
Что касается вида из окна, то он меня не вдохновил. Поскольку выходило оно на задний двор с гаражами и прочими хозяйственными постройками. Короче, Гарлем он и в Кондратове Гарлем. Не поверите, но мне даже как будто свою предшественницу Лизу немного жалко стало. А может, во мне классовая солидарность с нею проснулась? Короче, называйте, как хотите, но в шкуре горничной не больно-то уютно.
И так мне вдруг, доложу я вам, взгрустнулось, что словами не передать. В общем, села я на кровать, на которой мне будущую ночь коротать предстояло, и стала тосковать по всем по очереди, начиная с Туськи и кончая котом-матрасом. Того гляди, и всплакнула бы, не сбей меня с настроения зазвонивший в моей засунутой в шкаф сумке телефон.
Конечно же, это была Марго. Интересовалась моей кротовой участью.
Ну, я вкратце ей все изложила. Про «теплый» прием бывшей парикмахерши, про Банный Лист и про каторгу, на которую она, Марго, меня ради своей сомнительной племянницы отрядила.
Учти, = предупредила я ее, — ты там, как хочешь, а я здесь долго не продержусь.
— Да кто ж тебя заставляет-то долго, — залебезила в трубке Марго. — Может, все к вечеру уже и выяснится…
— Ага, если я до него доживу, — пробурчала я и дала отбой, предварительно условившись, в какое время выйду на связь в следующий раз.
Отключила мобилу, запихнула ее обратно в сумку и с размаху на отведенную мне кровать плюх-нулсь, чтобы, так сказать, опробовать в действии, а заодно передохнуть перед барщиной, а то еще не известно, когда теперь полежать доведется. Эх, заэк-сплуатируют меня, бедную, как пить дать, заэк-сплуатируют, подумала я и стала, незаметно для себя, в приятную дрему погружаться.
Но все испортила Банный Лист, браво гаркнувшая из коридора:
— Ну что, устроились?
ebooksa