Вдохновившись историй, и почти за один присест проглотив талмуд Эриха, Азатот мог с уверенностью сказать, что теперь все представители диаспоры — его самые лучшие друзья. Они такие же, как и он. А все эти взгляды, ужимки и жесты — не более, чем их национальная фишка. Страх — это лишь отголосок прошлой травмы, и не более того.
— Азатот! Приятель… Плесни пожалуйста пинту чешского! — попросил тепленький офисный работник, что с наслаждением любовался интервью с Кикути Минами, которое шло по телевизору.
Бармен кивнул и взяв большую кружку, направился к краникам.
Эх… Все сидят, пьют, наслаждаются этим прекрасным пятничным вечером. Что может быть лучше? Настроение Азатота уверенно поползло вверх. Налив полную кружку пива, бармен случайно обронил подставку, и тут же наклонился за ней. Расслабился! Совсем руки не держат. Разогнувшись, он вновь повернулся к барной стойке и…
— Привет, друг. — произнес жуткий голос и два глаза-буравчика уставились на Азатота, прожигая его насквозь.
— Доброго дня! — натянуто улыбнувшись, ответил бармен и поставил кружку белому воротничку, который откланялся и поспешил за свой столик.
— Как жизнь? — Палач злорадно усмехнулся и поднял глаза: — Я вот всё хотел спросить…
— Да? — настроение покатилось вниз, но Азатот держался из последних сил. Подумаешь — один из самых опасных киллеров с Восточной и Западной сторон. Да ещё и русский в придачу! Нет… Фигня. И не с таким сталкивались.
— Я что, убил кого-то из твоих друзей или родственников? — Палач опустил руку на крышку барной стойки и начал противно клацать по ней пальцами: — Когда я прихожу, ты смотришь на меня таким странным взглядом.
— Никак нет! Просто работы много… — давай, Азатот! Чувак! Покажи, что ты дружелюбно настроен! Выстрели в Палача энергией дружбы! Тем более — он тут всего один. Это же не огромное собрание диаспоры, верно? — Фуууххх…
— Неужто такая загруженность? — убийца вопросительно приподнял бровь: — И каждый раз, когда я прихожу… Забавное совпадение. Ну, да ладно. Плесни-ка мне вишневого.
— Что-то ещё?
— Да… Ещё двадцать кружек для моих ребят. Но обычного. Они не пьют сладошню.
— Д… Двадцать?… — до ушей Азатота раздался звон входного колокольчика. Он аккуратно заглянул за спину Палача и с ужасом увидел толпу парней в черных костюмах под предводительством Мотидзуки Ичиро, который весело намахивал бармену рукой. ДА ОН ИЗДЕВАЕТСЯ?!
Хмурые киллеры сперва облепили барную стойку, не давая остальным посетителям и шанса подобраться к алкоголю, а затем постепенно ушли в свободный угол. Четыре стола… ЧЕТЫРЕ СТОЛА были полностью заняты убийцами Палача! Это всё… Концентрация диаспоры превысила все допустимые нормы, а изнывающее от ужаса сердце Азатота готово было вот-вот покинуть атмосферу.
— Мотидзуки… — злобно прошептал бармен: — Да чтоб тебя!!!
— И чего ты не пошла? — спросил я, садясь обратно в машину: — Ты же мой телохранитель.
— Ой, да! Можно подумать, в этом пабе, переполненном убийцами, есть шанс на нападение? Не говорите ерунды. — отмахнулась Грейс, внимательно изучая книгу.
"Три очерка по теории сексуальности. Зигмунд Фрейд" — гласила ярко золотистая надпись на темно-бордовой обложке.
— Что читаешь?