– Не все такие великие сплетники, как ты, мой дорогой.
– А жаль. – Персиваль ухмыльнулся, словно собирался сделать мне самый лучший подарок в жизни. – Так ты не знаешь, как связаны Сэмми и твой любимый полицейский?
Мое сердце замерло.
– Она как-то связана с Брэнсоном?
Персиваль моргнул и засмеялся:
– Ох, Фред, дорогая. Кажется, дебаты окончены.
Я подумала, что ослышалась:
– Какие дебаты?
Он подошел ближе и потрогал мои длинные серебряные сережки:
– Не подумал бы. Судя по тому, что ты носишь эти сережки с корги, которые тебе подарил наш красивый смотритель парка, я решил, что победил он. Но если говорят о твоем любимом полицейском, а ты вспоминаешь о Брэнсоне, наверно, игра еще продолжается. – Он одобрительно кивнул. – Вся в дядюшку.
Я потрогала свои сережки:
– Нет никакой игры. Нет победителей и проигравших. А я не приз, за который все борются.
Персиваль закатил глаза:
– Дорогая, каждый человек – приз, за который борются. – Он нахмурился. – Ладно, может быть, не каждый…
– Как бы там ни было, Лео просто мой хороший друг. И даже чисто гипотетический роман, который мог быть у меня с Брэнсоном, уже умер. Поверь мне. – На этих словах мое сердце затрепетало, хотя не знаю, из-за кого конкретно, Брэнсона или Лео. А может, это был побочный эффект от той ужасной ореховой булочки с кленовым сиропом.
– Мм… не я сказал, что Брэнсон твой любимый полицейский, а ты. Но ладно, порефлексируешь над этим позже. – Персиваль положил руку на грудь. – Я имел в виду Сьюзан Грин. Твой другой любимый полицейский.
Гари фыркнул:
– Ну да, как будто она когда-то была любимым полицейским Фред.
– Сарказм, милый. Ты же меня знаешь.
– Да не то слово. Мой любимый полицейский хочет повесить на меня убийство Сэмми. Сьюзан прыгала бы до потолка, если бы узнала, что она мой… – Я замерла, вспомнив, на что намекал Гари. – Офицер Грин? Сьюзан имеет какое-то отношение к Сэмми?