Пастор. Что ты, родная. На что же сердиться?
Тора. Да вот, что я так говорю. Ты не думай, что я не признаю твоих талантов. Я знаю, ты у меня гений! Но я тебя больше люблю дома. Ты там делаешься такой большой… на кафедре. Как-то голова кружится. Жутко смотреть на тебя бывает. А здесь… я могу ласкать тебя. Брать тебя за руки, за лицо. Тут ты мой. Весь мой. Ну, приласкай!
Пастор. Ах ты, избалованная девочка. Вот возьму и выдеру тебя за уши.
Тора
Пастор. Не знаю.
Тора. У тебя даже фигура другая делается. Лицо, глаза, голос. Всё-всё. Совсем другое. Я часто смотрю на тебя в церкви и не могу представить тебя дома, за ужином или в детской. Точно ты – не ты. Каких-то два совсем разных человека.
Пастор. Страшные вещи ты говоришь.
Тора. Совсем нет. Ведь ты же милый, самый-самый хороший.
Пастор
Тора. Хорошо. Потом, ты часто сидишь целыми часами молча. На этом кресле. Я совершенно не знаю, о чём ты думаешь.
Пастор
Тора. Что ты нашёл во мне хорошего: я просто пылинка какая-то по сравнению с тобой.
Пастор. Без тебя я погибну. Ты никогда не должна меня бросать. Слышишь?
Тора. Что ты! Молчи…
Пастор. Сказку?
Тора. Ну, сказку. Ты знаешь, Лия правда была на Альпах. Когда Торик подрастёт, мы поедем. Хорошо?
Пастор. Поедем.
Тора. Как хорошо будет!
Пастор. Я очень устаю на горах.
Тора. Я совсем-совсем не видала гор. Торик не будет нам мешать. У неё удивительный характер.