Собрание сочинений. Том 1. Второе распятие Христа. Антихрист. Пьесы и рассказы (1901-1917),

Подгорный (поражённый). Что с вами, Сергей Борисович, у нас же всегда так делалось.

Сергей Прокопенко. Делалось потому, что вы вообразили себя хозяином, который может распоряжаться, как ему вздумается. Никто из нас никогда не позволил бы себе ничего подобного.

Сниткин. Сергей Борисович, собственно говоря…

Сергей Прокопенко. Оставьте. Андрею Евгеньевичу угодно договорить до конца. Вы воображаете, что вы знаменитость, да… Вы думаете, что, если вам дали деньги, вы и хозяин… Я покажу вам… что вы ошибаетесь. Да… Ошибаетесь. Мы категорически заявляем, что вашей похоронной статьи не пропустим!

Подгорный (встаёт, сдержанно). Вы совершенно напрасно меня оскорбляете. Я никогда не считал себя хозяином. Деньги, которые достал Иван Трофимович, он достал не для меня, а для всех нас. Что же касается моей статьи, то я вас вполне считаю вправе не пропустить её.

Ершов. Да. Но если мы не пропустим, вы заявите, что выйдете из журнала.

Подгорный. Ничего подобного. Всё останется по-прежнему. Разумеется, я не могу писать иначе, чем думаю и чувствую, и буду продолжать писать так и впредь, но за вами признаю право обсуждать и не пропускать того, что я пишу.

Ершов. Это тот же ультиматум.

Подгорный. Но не могу же я писать заведомую ложь!

Сниткин. Позвольте, господа, мне сказать… Будем, собственно говоря, хладнокровны… Может быть, Андрей Евгеньевич перечтёт статью, смягчит, так сказать, выражения… и всё обойдётся…

Ершов. Не думаю, чтобы Андрей Евгеньевич на это согласился.

Подгорный. Я не соглашусь, потому что здесь дело не в выражениях. Если бы вам не нравились отдельные слова, я с удовольствием бы их вычеркнул.

Сниткин. А вы постойте, Андрей Евгеньевич, не торопитесь… Сейчас мы все, так сказать, взволнованы… Перечтите статью… Что вам, собственно говоря, стоит… Может быть, и вы сами согласитесь… Перечтите, Андрей Евгеньевич.

Подгорный. Хорошо. Она у вас?

Сниткин. Нет, в типографии. (Поспешно встаёт.) Я сейчас велю подать.

Подгорный. Не надо, Доримедонт Доримедонтович, я пойду в типографию. (Уходит.)

Длинная пауза.

Сергей Прокопенко. Чорт знает что такое…

Ершов. Прав Титов… горячи-с, хы-хы-хы… я думал, вы нанесёте оскорбление действием.

Сниткин. Андрей Евгеньевич перечтёт, и всё обойдётся.