Странник (берёт стакан, ласково улыбается). Ай-ай-ай, замужем, и епитимью свою не найдёшь.
Лидия Валерьяновна (смеясь). Как епитимью?
Странник (тоже смеясь). По-нашему, по-неучёному, женская епитимья – детей родить да выхаживать.
Лидия Валерьяновна. У меня детей нет, дедушка.
Странник. Да что ж это ты? Ах ты, родненькая! Как же это, Господи, помилуй. Который год замужняя-то?
Лидия Валерьяновна. Третий год.
Странник. Ну, будут. Пошлёт Господь, пошлёт. Как можно без детей! Сохрани Бог. В раю Господь епитимью назначил в болезнях детей рожать. Так и теперь. Хоть будь ты царица, хоть последняя нищая – одна епитимья. (Пьёт чай.)
Лидия Валерьяновна. Я не жидкий вам налила?
Странник. Нет, голубушка, нет… (Пьёт. После паузы.) Старичок со мной шёл один. Какой случай рассказывал… Был в монастыре их послушник. Молодой, лет восемнадцати, парнишка. Да… По усердию хотя бы старику в пору. На работу ли, в церковь ли – всюду он. Нрава хорошего. Тихий, приветливый, ласковый… Да… А устав в монастыре строгий. Игумен – старик требовательный. Ни-ни, чтобы там службу пропустить или что… Особого монаха назначил ходить по кельям, к заутрени будить. Ну, народ молодой, да и работы много. Другой и проспит, и запоздает. К кому два, к кому три раза придёт постучится. А к этому как ни придёт, он уже встал, и обут, и умыт… Да… Дивуются все. Просто дивуются. Как, мол, это, ни разу не заспится. С устатку или что… Дошло до старца… Да… Вот и приступил к нему на исповеди, как да почему. Откройся, говорит. Не в чем, говорит, открываться – приучил себя и всё… Да… Ничего, говорит, такого нет. Долго запирался. Да старец опытный. Видит – дело не больно просто. Одно говорит: признавайся… Да… Утаивался, утаивался да и открылся. Кто-то, говорит, меня допреж монаха будит. Кто, спрашивает, будит? Голос, говорит, слышу… Разгневался старец: это бес, говорит, а ты не каешься да ещё запираться вздумал. А послушнику и обидно показалось… Нет, говорит, не бес, а это за моё усердие посылает Бог. Да… за святого, значит, почитал себя в душе-то. А, говорит старец, Бог посылает, хорошо. Как придёшь в келью, выпей два больших стакана вина. Да грех, говорит. По повелению старца – не грех! Послушание опрежь всего. Ступай, говорит, и сделай, как велю… Да… Опечалился, нечего делать. Ослушаться – грех. Пришёл в келейку свою, принёс вина, выпил… Без привычки-то, известное дело, охмелел да тут же и заснул… Да… Приходит наутро монах. Стучит. Ответа нет… Да… Что, думает, за диковина? Никогда не засыпал, а тут – на. Или, мол, ушёл куда… Ещё постучал – молчит. Прислушался: слышит, будто кто стонет. Да… Ну, тут тревога пошла. Видят уж, неладное что-то. Дверь сломали. Лежит послушник чуть живой, в крови весь, израненный… Да… А дело так было. Как, значит, напился он да заснул, утром-то вражьего голоса и не послушал. Враг видит: открыли его проделки, давай тело мучить и изранил всего… Да… Долго прохворал. Поправился. Пришёл к старцу. А старец и говорит: будешь, говорит, теперь голосов слушать? Нет, говорит, прости Христа ради – возгордился. То-то, говорит, иди да берегись паче всего гордости… Да… Дивуюсь я, на какие хитрости враг человеческий пускается. Будто бы добро совершает, к службе будит – а он вон что… Диво…
Пауза.
Лидия Валерьяновна (к страннику). Вам налить?
Странник. Налей, голубушка. (Подаёт стакан.)
Лидия Валерьяновна (наливает и подаёт страннику; к Подгорному). А вам?
Подгорный. Нет, спасибо.
Странник. А сама-то что? Или не время?
Лидия Валерьяновна. Нет, так, не хочется.
Пауза.
Странник. Я так думаю, что остальные времена приходят.
Подгорный. Почему так, дедушка?
Странник. Есть такая книга – в ней всё указано. И по книге этой – последнюю страничку живём.
ebooksa