Из правой двери входит Андрей Иванович.
Андрей Иванович. Где Сима?
Анна Васильевна. На бульвар побежал.
Андрей Иванович. Я сейчас его голос слышал.
Анна Васильевна. Был да убежал… Андрей Иванович, я должна вам сказать. Живу я у вас как родная. Оленьку и Симочку вынянчила… Смотреть надо за ним. Ни за что пропадёт. Жалко мне его. Потому он как сын мне. Клавдия Антоновна, сами знаете, женщина тихая, ей с ним не справиться.
Андрей Иванович
Анна Васильевна. Бегает мальчишка без призору. Долго ли до греха?
Андрей Иванович. Ну он же не маленький… Куда он ушёл, Аннушка? Я же просил сегодня никого никуда не уходить.
Анна Васильевна. На руку он нечист – вот что…
Андрей Иванович
Анна Васильевна. Верно говорю. Сама видела.
Андрей Иванович. Будет тебе.
Анна Васильевна. Сама видела. Сойкин деньги за квартиру приносил. Он их в карман – да вот и побежал на бульвар.
Андрей Иванович. Что ж тут такого? Он такой же хозяин, как и мы. Глупости всё это.
Анна Васильевна
Андрей Иванович. Ты не сердись, Аннушка. Мне и так не по себе.
Анна Васильевна. Разве опять что?
Андрей Иванович. Нет… А так… сердце не на месте. Дальше невозможно так жить. Ад какой-то, хуже, чем при дедушке. Трёх недель со смерти его не прошло – и ни одного дня без скандала.
Анна Васильевна. Обживётесь. Вот потолкуете сегодня, обсудите всё, и обойдётся.
Андрей Иванович. Не верю я… Дядюшка не уступит, он хуже деда. С дедом говорить можно было, а с дядюшкой я не умею. Сима ушёл. Адвоката позвал я – тоже не едет… Боюсь я сегодняшнего дня, Аннушка… ведь это последняя надежда. Не удастся – значит, двадцать пять лет в таком аду жить.