Берегитесь! Я колдую!

— Какой из них — мой, — деревянным голосом спросила я, глядя лишь на лошадей, чтобы не смотреть на Рандаргаста, — какого мне заседлать себе?

Знаю, что он смотрел на меня. Долго смотрел, молча.

— Вон тот мерин, — наконец махнул он рукой, — я сам заседлаю его.

Отпихнув Рандаргаста, я подошла к животному, которое испуганно шарахнулось в сторону, оперлась рукой о столб и сосредоточила все свои силы на том, чтобы успокоиться. Мне еще только второго раздраженного животного не хватало — с четырьмя крепкими копытами. Дрожащей рукой я погладила мерина по шее — эх, жаль, что это не моя умница Лада! Тот фыркнул, дернул ушами и осторожно обнюхал меня. Спокойно, Джуди, ты его нервируешь. Вот так, гладь и успокаивайся. Я для него всего лишь работа! Возможно, не очень интересная, но и занудной не назовешь. Действительно, на что я надеялась? Что он немедленно признается мне в любви, обернется драконом и унесет в шикарный замок? Ну-ну! Включи мозг, дорогуша — этот парень тебе всю дорогу честно признавался, раз за разом, что он до поросячьего визга предан Ордену, перед которым я — что песчинка перед горой. Это логично, разумно, понятно, только вот обида от этого никак меньше не становится. Должно быть, я действительно слишком эмоциональная.

— Джуди, — Рандаргаст опять назойливо стоял у меня за спиной, — объясни мне что происходит. Ты постоянно меняешь свое поведение, ты просто сбиваешь меня с толку!

Я обернулась.

— Что тут непонятного-то, Рандаргаст? Я всего лишь не хочу умирать! Я хочу жить и дальше, получая удовольствие не в последний раз, а на регулярной основе. — Изо всех сил сжав горло, я сдержала всхлип и гордо вскинула голову. — Сам подумай. Между нами что-то произошло сегодня ночью. Хочется после этого рассчитывать на некое участие, симпатию, заботу … а не услышать, что ты — всего лишь кусок бездушной работы, которую нужно поскорее завершить. Сам-то ты хоть понимаешь, во что ты ввязался со мной? Спроси себя самого — кто я теперь для тебя?

Не в силах сдержать рвущийся наружу гнев, я снова отвернулась к напрягшему уши мерину и принялась гладить его по морде, по шее.

— В любом случае, Рандаргаст, подумай вот о чем: от тебя зависит буду я жить или умру. От тебя. Не от сиюминутного удовольствия, которое ты получил со мной сегодня ночью, а от твоего отношения ко мне. Желания. Выбора.

— У меня нет выбора, — глухо, угрюмо прозвучал его голос.

— Выбора нет лишь у безвольных существ. Если у тебя есть воля — то есть и выбор. Ты — безвольный инструмент Ордена, Рандаргаст, вот в чем твоя беда. Ты не решаешь ничего. Ни в своей жизни, ни в моей, ни в чьей-то еще. — Жгучий комок в моей груди начал распускаться, ярость и обида прошли, теперь меня заливала изнутри бесконечная горечь. — Ты — никто. Я хотя бы пытаюсь сопротивляться, а ты как тащил меня в столицу, так и тащишь. Я в отличие от тебя хотя бы имею силы проявлять свою волю. Однажды у тебя на глазах будут мучительно убивать кого-нибудь очень дорогого тебе, а ты … ты вряд ли что-то сможешь сделать. Знаешь, что ты для Ордена? Просто деревяшка в руках мальчишки, который молотит ею все подряд.

Я услышала как он развернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Заседлав мерина, я вывела его из конюшни. Рандаргаст хмуро топтался рядом с нервным молодым жеребчиком, слишком пугливым и неопытным, чтобы его можно было брать в дальнюю дорогу. Взглянув на своего пепельно-серого мерина, я ласково потрепала его по носу:

— Имей в виду, приятель, я люблю когда все вокруг имеют имена. Так что ты у нас теперь … как бы тебя назвать-то? Не плотвой же, в самом деле …

Маленько зависнув над этой проблемой вселенского масштаба, я решила — раз уж я Джуди Прист, то коня моего обязательно нужно назвать каким-то адским именем. Например, Хэлл.

— Будешь Хэллом, дружище? — Я откинула челку, провела рукой по лбу, глядя в спокойные пытливые глаза. — Ну вот и договорились.

Я уже довольно умело забиралась в седло, хотя наездница из меня была средней паршивости, слишком быстро у меня начинали ныть спина и задница. Ну вот с Хэллом и попрактикуемся. Рандаргаст приблизился, когда я покинула двор. Поравнявшись со мной, он хотел было проскочить вперед, но я схватила его коня за повод:

— Кстати, Рандаргаст, хочу тебе доказать, что у меня действительно есть воля, в отличие от тебя. И выбор. С этой минуты не ты меня везешь в столицу, а я еду туда. Совершенно добровольно. Это мой выбор, я так решила.

Он непонимающе взглянул на меня.

— И не вздумай теперь даже попробовать прикоснуться ко мне, — я слегка прибавила ходу и обогнала Рандаргаста, не позволяя ему ехать впереди. Вот так. Больше я не буду униженно бегать и прятаться. И теперь пусть он — Рандаргаст — ползет за мной, а не наоборот. В конце концов, он только на это и способен — ползти туда, куда ему прикажут, а я могу выбирать. Правда, это нисколько не меняет той прискорбной картины, которая оканчивается моей смертью. Надеюсь, мне все же удастся как-нибудь выкрутиться.

Дорога постепенно расширилась, пополнилась множеством телег, повозок и всадников. По ее сторонам стали открываться пригороды, сады, засеянные поля. В город мы въехали уже на закате, едва успев до закрытия городских ворот. За всю дорогу мы не перекинулись и словом. Рандаргаст, по-видимому, хорошо знал этот город, потому что он повел нас хитро переплетающимися улицами, мимо приземистых домиков, чем-то напоминающих пухлых курочек и оттого уютных. В глубоких, уже ночных сумерках мы въехали во двор и остановились. В доме немедленно вспыхнули окна и тут же прибежали мальчишки, взявшие наших коней. Я наконец-то смогла с наслаждением помассировать совершенно одеревеневшую задницу. В доме нас ждали ужин и комнаты. Настоящая спальня, а не та убогая каморка над таверной. При спальне были и ванная комната, и гардероб, и молчаливая служанка, покорно глядящая в пол. Да уж, как видно мне все-таки придется какое-то время побыть приличной леди, а не оторвилой, что рассекает по полям и лесам, творя вокруг себя хаос.